– Здесь опасная и не слишком гостеприимная местность, – ответил Ингри, – но как только мы минуем пустоши, дорога станет лучше.
Леди Йяда искоса взглянула на Ингри и приподняла брови, увидев кислое выражение его лица.
– Вам не нравятся здешние места? Земли, составляющие мое приданое, столь же пустынны – они лежат к западу отсюда, там, где горы понижаются. – Она поколебалась, прежде чем продолжить: – Мой отчим разделяет ваше мнение об этих безлюдных дорогах, что и неудивительно: он горожанин, главный строитель храма в Баджербридже, и больше всего любит деревья в виде балок, досок и дров. Он всегда говорит, что лучше бы я сделала приданым свое лицо, а не те мрачные леса. – Леди Йяда неожиданно поморщилась, и свет в ее глазах потух. – Он так радовался, когда одна из моих теток Баджербанк нашла мне место в свите принцессы – благородной графини Хорсривер. И вот теперь…
– Он рассчитывал, что под присмотром принцессы вам будет легче заполучить супруга?
– Что-то в этом роде. Он надеялся, что мне улыбнется удача. – Леди Йяда пожала плечами. – Только я уже успела понять, что высокородные лорды интересуются приданым еще больше, чем сельские дворяне. Мне следовало предвидеть… – губы девушки твердо сжались, – следовало рассчитывать скорее на знатного соблазнителя. Врасплох меня застали еретические обряды и явное безумие принца.
Слушая леди Йяду, Ингри задумался о том, не был ли тем аристократом, которого привлекла красота фрейлины принцессы, сам граф Хорсривер. Уже четыре года женатый на дочери священного короля, он так и не обзавелся наследником; может быть, для этого нашлась и другая причина, кроме невезения? Если так, вполне понятно желание принцессы избавиться от девушки при первой возможности, и ревность к прелестной сопернице могла заставить ее закрыть глаза на ожидающую ту не слишком завидную участь… Знала ли Фара об опасных планах брата?
«Ты хочешь сказать, о других планах, помимо изнасилования?»
«С какого начала?» – спросила леди Йяда вчера. Как будто могла выбирать из дюжины…
– Что вы думаете о графе Хорсривере? – осторожно поинтересовался Ингри. Граф владел многими землями, происходил из древнего рода, но больше всего значения в настоящий момент ему придавал его голос выборщика – одного из тринадцати, участвующих в избрании нового священного короля. Впрочем, подобные политические соображения казались неподходящими для этой хорошенькой головки, какой бы разумной она ни была.
