– Нашелся, – ответила Мэри, и Док испуганно дернулся, в изумлении взглянув на нее.
– Да? И когда же?
– Сегодня. Я знаю, где он. А вот почему он там оказался, я бы хотела спросить у тебя.
– А где он оказался? И при чем здесь я?
– Не важно где, – отмахнулась Мэри. – Но ты имеешь к этому непосредственное отношение. Что у вас там за тайные делишки с моим дядей?
Док отставил в сторону кружку и скрестил руки на груди. Он не собирался так просто сдаваться, хотя ему до смерти хотелось как можно скорее покончить со всей этой историей.
– Я не понимаю, о чем ты.
– Прекрасно понимаешь. Но если уж ты такой упертый, то могу пояснить. Речь идет о наследстве, оставленном мне бабушкой. И об условии, при котором я смогу получить это наследство.
У меня нет сил сопротивляться, подумал Док и, тяжко вздохнув, сказал:
– Откуда ты могла узнать об этом?
– От тебя, – ответила Мэри, улыбаясь.
– Что?! – вскричал Док. – Я никогда в жизни при тебе не обмолвился и словом!..
– Я подслушивала, когда ты вел беседы с Виком, – призналась Мэри.
– О-о-о… – простонал Док. – Я так и думал, что этим все закончится.
– Я не сержусь на тебя, – спокойно сказала Мэри. – Ты делал деньги. Но мне сейчас надо знать все подробности.
– Да, ты права, все завязано на твоем наследстве.
– Я не получу его, если не выйду замуж.
– Такова последняя воля твоей бабушки.
– Вернее ее прихоть. Жаль, я не могу спросить у нее, что ей ни с того ни с сего взбрело в голову, после чего она решилась написать такое завещание. Но вернемся к дяде Эду.
– Ты была очень нервным подростком, часто болела. Я на правах вашего семейного врача имел возможность наблюдать за тобой. Ты всегда была необычной девочкой. Вечно сидела с книгами, что-то сочиняла сама… Нередко я слышал, как ты разговариваешь с собой. Это просто объяснить: у тебя очень богатая фантазия, и за отсутствием друзей-ровесников тебе приходилось жить в выдуманном тобой мире. Это нередко бывает с детьми. Вот и ты всегда была одна и искала убежище в придуманной сказке, где у тебя всегда были друзья.
– Верно. – В глазах Мэри появилась грусть, она вспомнила детство. – Но не скажу, что мне было очень плохо. Я и не знала, что такое играть в компании других детей. Из-за этого у меня потом были определенные трудности в общении со сверстниками. Но почему дядя Эд упорно настаивал на том, что у меня нарушения психики?
– Он искренне полагал, что ты не вполне здорова психически. Он просто не понимает, что такое фантазировать. У него никогда не было собственных детей, и потому бесполезно объяснять ему, что в твоих разговорах по душам с самой собой нет ничего странного. К тому же ему на руку было бы, если бы ты действительно оказалась ненормальной.
