– Я точно знаю, что у Гретхен есть свободные места, – я здесь единственный постоялец.
– Не сомневаюсь, что есть, но мне нужно домой.
– Почему? Вас ведь не ждет дома жена. – Голос Джори прозвучал немного насмешливо, и Сойер невольно улыбнулся в ответ.
– Нет, жена меня не ждет.
– Или вам нужно покормить домашнее животное? Кошку? Собаку? Канарейку?
– Канарейку? – переспросил Сойер.
– Нет, пожалуй, вы не из тех, кто держит канареек. Я бы даже сказала, что вы вообще не похожи на человека, у которого есть домашние животные.
– Это почему же, интересно?
Джори склонила голову набок и смерила его изучающим взглядом.
– Вы не стали бы заботиться о домашнем питомце.
Сойер опешил:
– Как вы можете делать такие нелепые выводы о малознакомом человеке?
– Я очень хорошо разбираюсь в людях.
– Неужели?
– Ну, по правде говоря, нет, – с готовностью согласилась Джори. – Я ужасно плохо разбираюсь в людях. Наверное, поэтому…
– Поэтому – что? – не выдержал Сойер. Джори смутилась:
– Не важно. Раз уж вам так нужно, то поезжайте. Возвращайтесь к своей канарейке или кто там у вас.
Сойер молча смотрел на нее. Ему очень захотелось остаться. Вовсе не из-за пурги w плохих дорог, а из-за самой Джори. Он хотел быть рядом с ней, присматривать за ней, чтобы защитить…
Джори перехватила его взгляд:
– В чем дело?
– Что вы имеете в виду?
– У вас был такой вид, будто вы подумали о чем-то ужасном.
Сойер снова – уже в который раз! – поразился. «Я и думал об ужасном».
– Мне пора, – бросил он и шагнул к выходу. Не оглядываясь, распахнул дверь и растворился в темноте.
Джори не спалось. Вернее, она проспала часа четыре или пять – так устала, что отключилась, как только коснулась головой подушки, – но еще до рассвета внезапно пробудилась как от толчка. Снова уснуть не удалось, и Джори долго лежала в темноте, слушая завывание ветра за окном. Потом она перебралась в изножье кровати и открыла жалюзи, чтобы можно было смотреть в окно. Но на улице все было бело, ей удалось разглядеть только очертания соседнего дома.
Ближе к утру, когда за окном начал заниматься серый рассвет, Джори стала разглядывать свою спальню. Комната была одновременно и знакомой, и незнакомой – в детстве она много раз ночевала здесь. Даже кровать осталась та же самая – допотопное металлическое сооружение с высокой спинкой и подножкой. Джори не помнила, стоял ли здесь раньше высокий комод, но узнала низенькую тумбочку с ящиками, мягкий стул с гнутой спинкой и высокую деревянную вешалку в углу, В маленькой комнате был дощатый пол, единственное окно выходило в переулок. С тех пор как Джори была здесь последний раз, стены перекрасили в другой цвет – раньше они– были тускло-золотистыми, теперь стали просто белыми.
