В доме было тепло и уютно. Мужчины хрустели чипсами и ели оладьи, напряженно следя за игрой Нью-Йорк – Бостон.
– Чертова погодка! – выругался внушительного вида чернобородый мужчина, сидевший на белом кожаном диване, взглянув в окно.
В груди Виктора Кэвала бушевала нешуточная ярость. Он поспорил на кругленькую сумму, что «Янки» сотрут в порошок «Ред соке». За Нью-Йорк играл крестник его отчима Пабло, приглашенный в «Янки» в прошлом августе из второй лиги.
Правда, бейсболом Виктор начал интересоваться задолго до этого. Будучи еще бедным колумбийским мальчишкой, он до одурения занимался спортом, мечтая однажды приехать в Америку и стать богатым и могущественным королем бейсбола. Все говорили, что у него есть талант. Виктор был прекрасным отбивающим. Одного этого хватило бы, чтобы стать звездой, но Кэвал умел еще и здорово подавать.
Но настоящую славу ему должны были принести ноги. Крепконогий, хрупкий парнишка был на поле быстрее всех и обычно первым успевал к «дому». В этом он был волшебником, которому не было равных в их школьной команде.
В пятнадцать лет Виктор попал в аварию, которая разбила ему голеностоп и надежды стать звездой спорта.
Правда, вскоре он понял, что бейсбол не единственный билет в Америку и спортивный талант не обязательное условие для того, чтобы стать богатым и могущественным.
Тяжело повернувшись на диване, Виктор снова вперился в экран, сосредоточенно нахмурившись, когда отбивающий «Янки», слившись с мячом, послал его к третьему «дому»…
Камера проследила полет мяча…
На трибунах привстали тысячи зрителей в тщетной надежде изменить траекторию полета…
Казалось, время остановилось, когда мяч внезапно встретил препятствие – молодую женщину, которая до последнего момента, ничего не подозревая, стояла спиной к полю…
Вот она повернулась, и камера зафиксировала ее изумленное лицо за несколько долей секунды до того, как мяч коснулся ее плеча и выбил из кадра.
Мужчины пришли в неописуемое возбуждение, раздались испанские и английские возгласы:
– Это же она!
Один только Виктор Кэвал молча смотрел на экран своими горящими черными глазами.
Лицо его оставалось бесстрастным. Виктор был настоящим мужчиной и никогда не давал воли эмоциям.
Так было проще.
Он оставался неподвижным, и лишь сердце его учащенно билось, пока он ждал неизбежного повтора.
Виктор не видел клубка зрителей, сгрудившихся вокруг упавшей, не слышал голоса комментатора, обсуждавшего игру.
Нет, все его внимание было направлено исключительно на лицо, которое он не видел целый год.
