Оркестр выбрал для исполнения «Кумпарситу», в которой была та страстная драматургия, которая требовалась Присцилле для небольшого индивидуального творчества. Достаточно Карлос поманипулировал ею. Она преподнесет ему сюрприз.
– Только помни, в этом платье движения бедрами ограничены, – предупредила его Присцилла. Он засмеялся, обжигая ее горячим взглядом.
– Под моим контролем все будет в порядке.
От его слов кровь в жилах Присциллы закипела. «Карлос Рикардо де Мелло, не слишком ли ты самонадеян? Пора показать тебе, что и у других тоже есть права, по крайней мере, право не быть загнанной в угол».
– Готова? – спросил он, вздернув бровь.
– На этот раз… лучше приготовиться тебе, – ответила она с насмешливой полуулыбкой.
Карлос улыбнулся, и они заключить друг друга в объятия, с которых начинался танец. Подразумевалось, что в танго ведет мужчина, а послушная партнерша следует за ним. И действительно, Присцилла позволила Карлосу некоторое время «покомандовать», четко повторяя за ним все фигуры. Но неожиданно острое желание бросить ему вызов подтолкнуло ее на импровизацию со сложными фигурами, что выглядело очень и очень соблазнительно.
В глазах Карлоса появился звериный блеск, когда он, прижав ее бедра к своим и наклоняясь в ее сторону, заставил откинуться Присциллу назад. В следующее мгновение его рука почти накрывала ее грудь.
– Опять за свое, Карлос? – прошептала Присцилла, пользуясь преимуществом их близости.
– Дарю! Готов отдать все, что у меня есть, – ответил он, и безумное желание в глазах не имело ничего общего с мстительным право судием.
Он действительно желал ее! Как прежде! А может, всегда? Присциллу охватило возбуждение.
Контролируемая поначалу сдержанная страстность танца быстро приобрела налет волнующей сексуальности. Не было никакого смысла притворяться, что она не отвечает ему взаимностью. Но еще очень многое оставалось для Присциллы тайной за семью печатями. Однако одно молодая женщина уже уяснила для себя: если эта ночь снова соединит их, она не задумываясь бросится в объятия Карлоса.
Покорные чувственному музыкальному ритму, они разгорячились настолько, что у Присцилле появилось опасение растаять прямо здесь, на сверкающем как зеркало паркете. Сердце ее билось неровно, то замирая, то пускаясь вскачь. Тело чувственно изгибалось.
Когда музыка кончилась, они остались стоять, тесно прижавшись друг к другу. Присцилла тяжело дышала, но взгляд ее горел восторгом. Нет, это не конец! Достаточно заглянуть в глаза Карлосу. И те надежды, которые час назад казались ей по-детски глупыми и наивными, продолжали кружить ее сердце в ритме танго.
