Братья Витальеры | страница 24



— Весь город знает моего врага, — ответил Хозанг.

— И я знаю одного из этих Вульфламов, — горячо начал Клаус, — того, который был фогтом в Сконе. Он высек восьмерых олдерменов и одному выколол глаза. Но преступление, за которое он их наказал, было подстроено им самим, чтобы присвоить их жалованье.

— И, наверное, ещё и кассу витта, — заметил Хозанг, — он и о ней позаботился, не так ли?

— Да, но её потом нашли. А это значит что он сам её и спрятал.

— Что? — Хозанг даже вскочил с места. — Её нашли?

— Ну, конечно, иначе бы нельзя было расправиться с олдерменами, — ответил Клаус.

Хозанг снова уселся на свой стул.

— Так вот что, — пробормотал он, — а город Штральзунд должен возместить ему шесть тысяч марок, которые, как утверждают, были украдены в Сконе. И никому не известно, что пропажа нашлась.

— Мнимая пропажа, — заметил Клаус.

— Так оно и есть, — произнёс Хозанг. — И вот, скажите мне, — горько усмехнулся он, — разве это не пират?

— Нет, — тотчас же возразил Клаус, — Он подлец! Пираты не лишены чести.

— Уже восемнадцать лет бургомистр не отчитывается перед горожанами за деньги, которыми распоряжается. Уже восемнадцать лет, с тех пор как он стал бургомистром! — Лицо Хозанга было бледно от гнева. Он опустил взгляд, смотрел перед собой на стол и продолжал: — Даже если бы во главе магистрата стоял кто-нибудь из знати, занимающейся разбоем, он и то не стал бы так бессовестно грабить горожан, как этот патриций и иже с ним. Стыд и срам… — Он посмотрел Клаусу в лицо. — И ты хочешь быть у меня матросом?

— Только у вас, — ответил Клаус.


Корабельный священник Амброзиус сидел в кабинете бургомистра Бертрама Вульфлама, рядом с которым, опершись на меч, стоял весь закованный в железо его сын Вульф.

— Господин священник, — сказал бургомистр Вульфлам, — нас интересуют события на «Женевьеве», вы совершили на ней последний рейс, и можете рассказать кое о чем. Итак, матрос, его звали Эриксон, не правда ли? Датчанин или норвежец, он погиб, так ведь? Я слышал — погиб в борьбе с пиратами…

— И, говорят, от рук пиратов, — добавил Вульфлам.

— Да, это верно. Восточнее Готланда мы подверглись нападению финских пиратов. Но мы сумели от них отбиться.

— И этого Эриксона убрали не свои собственные люди? — спросил бургомистр.

— Исключено, ваша честь, — воскликнул священник. — В его груди сидела стрела вражеского арбалета. Я сам читал ему отходную.

— Так, так, — сказал бургомистр и мрачно посмотрел на слугу божьего, которому стало не по себе, потому что он почувствовал, что тут задумано преступление, и ему видимо, определена какая-то роль. — Хозанг утверждает, что закупил в Ревеле только меха и сало, но я имею сведения, что у него на борту были и серебро, и золото, и дорогие ткани, и ковры. Вам не удалось ничего заметить во время погрузки?