Врачи установили, что девочка была задушена.
Борис прочитал заключение, обхватил рукой лоб.
— Бедная Ларочка, — прошептал он. — Что она думала в тот момент?
— Ладно… Расскажите, пожалуйста, подробно о том вечере, когда исчезла ваша сестра, — попросил следователь.
Ветров долго и обстоятельно излагал то, что уже было рассказано им прежде и зафиксировано в документах дела. Только теперь он чуть-чуть подправил свои показания: по его словам, в то время, когда исчезла сестра, Борис не только читал книгу в своей комнате, но и вздремнул в кресле. Выходило, что отец мог незаметно для него спуститься в подвал и сделать свое страшное дело.
Люк находился на веранде и не был виден из комнаты Бориса.
— Уверяю, я совершенно не причастен к гибели сестры, — закончил он. — И вообще подумайте, зачем мне было ее убивать? С какой целью?
— С той же, с какой и родителей, — сказал следователь.
— Да вы что! — не выдержал обвиняемый. — Я зверь, что ли?!
— Как это у Шекспира, помните?
«Лей кровь и попирай закон», — процитировал Владимир Георгиевич выписку из дневника Ветрова.
Это был пробный камень, и он, кажется, попал в цель. Борис посмотрел на Гольста с испугом.
— Но при чем здесь Шекспир? — еле выдавил он из себя.
— Вам же нравятся сильные личности, не так ли? — спокойно спросил следователь. — «Убийство — это объективный акт, и смерть не различает, кто прав, кто виноват», — снова процитировал Владимир Георгиевич из тетради, найденной в сарае в Быстрице.
— Не знаю, о чем вы говорите, — раздраженно пожал плечами Ветров.
Но было видно, что он отлично знал.
Догадался, что его дневник побывал в руках следователя. По залегшей складке на лбу Ветрова Гольст понял: Борис лихорадочно соображает, какая информация из его личных, интимных записей может быть использована против него. «Пусть, пусть соображает, — подумал следователь. — Теперь уж, кажется, он выбит из колеи».
— Хорошо, поговорим о другом, — продолжал Гольст. — Вы ездили в конце июля в Москву?
— Ездил, — ответил Ветров, подозрительно глянув на следователя.
— Зачем?
— По личным делам.
— Поделитесь, пожалуйста.
— Это не представляет для вас никакого интереса.
— Почему же? — возразил Гольст. — Как раз очень интересно.
— Ну, если вы настаиваете… — пожал плечами Ветров. — Там у меня была девушка.
— Невеста, хотите сказать? — поправил Владимир Георгиевич.
— Вроде.
— Вы любили ее?
— Не любил — не ездил бы.
— Любили бескорыстно?
— Нет, — разозлился Борис. — Хотел жениться, обобрать и бросить! Как те брачные аферисты, о которых пишут в судебных фельетонах в газетах, — съязвил он.
