— Дальше что? — осторожно спросил Гольст.
— Как в тумане… У меня все поплыло перед глазами. Показалось, что Борис потянулся к ружью…
— Где оно находилось?
— Где? — переспросила Ольга. — Когда я вошла, оно лежало на полу. Но Борис сказал, что сначала оно было на кровати, a когда он сдернул с Александра Карповича одеяло, упало на пол. У меня мелькнула безумная мысль:
а вдруг Борис сейчас и в себя тоже?
— Почему вы так подумали?
— Вы бы видели, в каком он был состоянии!.. Я схватила ружье и решила унести его подальше от Бориса. Побежала к соседям напротив…
— К Бобринским?
— Да, к ним.
Дальше Каменева сообщила то, что уже несколько раз говорила на допросах.
— Почему вы на первом и последующих допросах говорили следователю районной прокуратуры, что в момент выстрелов Борис находился с вами в одной комнате? — задал вопрос Гольст.
— Борис попросил.
— Когда именно он попросил об этом?
— Ну. . По-моему, когда я взяла ружье и хотела его унести.
— Значит, сразу после того, как вы вошли в спальню и увидели трупы?
— Да, — еле слышно ответила Ольга.
— А чем Борис объяснил свою просьбу?
— Сказал, что затаскают по милициям, будут трепать нервы. А у него скоро госэкзамены…
— Но ведь вы сказали неправду. Так?
Каменева, вздохнув, кивнула.
— Мне было очень жалко его. Он так переживал… В общем, я боялась за Бориса. Он сказал мне. рассказывай все, как было в действительности, только не говори, что я ушел от тебя в другую комнату. Я выполнила его просьбу — все честно рассказала, только скрыла его уход… Неужели это такая большая вина? — Ольга прижала руки к груди. — Просто я не хотела, чтобы его таскали на допросы, нервировали… Он и без того столько пережил!
«Похоже, она говорит искренне, — подумал Владимир Георгиевич. — Просто хотела уберечь любимого человека от лишних волнений»
— Как относился Борис к своим родителям? — спросил он.
— Очень хорошо! — с неожиданным жаром ответила Ольга. — Можно даже сказать, идеально. Уважал их…
— А как они относились к Борису?
— Любили… Правда, я не очень давно стала вхожа в их семью. Собственно, даже не успели по-настоящему сродниться, — Ольга вздохнула. — Но меня поразило то, как все они умели ладить друг с другом — Ларочка, Борис и родители…
— А после их смерти как он о них отзывался?
— Переживал… Один раз сорвался.
— Когда? — насторожился следователь.
— Перед самыми похоронами. Я приготовила для Александра Карповича его новый костюм, чтобы одели его в морге. А Борис был против. Сказал: пусть в гроб кладут в старом костюме.
