Хотелось написать обо всем, но было неловко: Он мог прочитать. Приходилось писать в тетрадке тайком.
...К концу мая у Чернова кончились деньги, отложенные на отпуск и зимнюю одежду. Он занервничал. Чтобы съездить за Ромой, Свете пришлось восстановить связь с одним из постоянных клиентов.
Привезя сына, Света засучила рукава и занялась квартирами. Дело шло трудно. Прошел месяц, пока она заработала первые сто долларов. Вторая и третья сотни не заставили себя ждать.
С Черновым она рассталась по четырем причинам.
Во-первых, выяснилось, что он не Змея, а Кролик. По гороскопу Рыба-Кролик ей не подходил ни с какого бока. И пятьдесят один год – это далеко не сорок восемь.
Во-вторых, он постоянно смеялся над Луизой Хей. Подтрунивал над женщиной, благодаря которой она вынесла все невзгоды и стала несгибаемой. "Так значит, если у меня заболел зуб, то это оттого, что я нагрубил коллеге по работе?" – спрашивал он, когда Света листала книгу проповедницы, чтобы узнать, отчего у нее побаливает желудок. А когда она раскладывала карты таро, чтобы угадать, что ждет ее завтра, он говорил: "Послушай, если эти картонки скажут, что тебе надо уходить от меня, ты уйдешь?"
В-третьих, он оказался бережливым и слишком уж расчетливым. Света, выросшая в доме оборотистого директора техникума, деньги тратила в удовольствие, а он, воспитанный в небогатой семье, на них приобретал необходимое.
В-четвертых, Рома невзлюбил Чернова – он постоянно спорил и что-то доказывал. Вместо Гарри Поттера совал платоновского "Семена", другие непонятные и тяжелые книжки, говорил, что мужчина должен быть самостоятельным и деятельным и что дочь его, Полина, никогда не валяется часами на диване, потому что голова и руки у нее всегда чем-то заняты. И еще Роме было неприятно, когда по выходным мама по несколько раз просила его посидеть с полчасика на кухне, потому что они хотят отдохнуть.
Как это ни странно, спусковым крючком послужила трехдюймовая дискета. Однажды вечером Чернов сказал, что на случай поломки винчестера важные файлы надо дублировать. И переписал повесть Светы (в ней было уже шесть страниц) на дискету. Взяв черный квадратик с обрезанным углом в руки, Света неожиданно поняла, что теперь ее в доме Чернова мало что удерживает.
Утром Рома внимательно посмотрел матери в глаза и сказал:
– У меня всю ночь болело сердце. Из-за него.
– Может быть, съедем? – спросила Света. – Семьсот долларов у нас есть.
– В ту квартиру на "синей" линии?
