Ксения пришла через субботу озабоченной. Усевшись на диван, закурила и принялась рассказывать, как назойливо к ней пристают мужчины.
* * *
Они сидели у Михаила и ели пиццу. Разговаривали о Миллере и Чубайсе, Быкове и Лебеде. Молчали. Смотрели Агату Кристи.
В половине девятого Ксения пошла в ванную. Вернувшись в гостиную в одном халатике, увидела, что Михаил сидит не один.
– Это мой друг N из Красноярска, я тебе о нем рассказывал, – положил он руку на плечи крепкого человека лет сорока пяти.
Рассмотрев Ксению цепкими глазами, N покивал.
– Поди, переоденься, – попросил Михаил. – Будем гулять.
Ксения переоделась. В новое вечернее платье от Юдашкина. Потом они пили текилу и ели палочками – N заказал еду из модного китайского ресторана. В половине десятого Михаил уединился с Ксенией в кабинете.
– Вот тебе тысяча долларов, – сказал он. – N хочет, чтобы я уехал.
– Нет проблем, – подняла плечи Ксения и, найдя свой мобильный телефон, позвонила сыновьям. "Вася? Коля пришел? ... До сих пор гуляет!? ... Вот поганец! Я перезвоню потом... Сегодня я не смогу приехать. ... А где я была вчера, ты знаешь. Откройте баночку икры и сделайте бутерброды. И сварите сосиски. Они в ванночке под морозильником".
Мобильный телефон – незаменимая вещь. С ним дети всегда рядом.
* * *
Предложив Ксении успокоительного в виде рюмочки коньяка, Чернов вспомнил о Руслике-Суслике, точнее, Руслик-Суслик сам напомнил о себе, принявшись шумно грызть стальной сосок поилки. Ксения пошла к нему, взяла на руки. Свинка была довольна.
– Представляешь, Юра сказал, что она приносит несчастья, – хохотнул Чернов, радуясь "семейной" идиллии. – Сказал, что после того, как она появилась у них в доме, он разошелся с женой...
– Дурак! – искренне ответила женщина, с удовольствием рассматривая свинку. – А ты говорил, что он неглупый человек.
Потом Ксения помылась, и около часа они провели в постели. Вернувшись за стол, заговорили о Владимире Маканине.
– Я не понимаю, как эти книги можно читать, – категорично сказала Ксения (Чернов давал ей почитать "Утрату"). – А вот Марина Серова – это вещь, вчера я читала ее до часу ночи.
– Я знаю, что ты... что... ну, скажем сочно, презираешь меня за то, что я чищу зубы дешевой пастой, пью дешевые вина... А сама пудришь себе мозги дешевыми книгами...
– Это такие, как ты, мозги себе пудрят. Мать Глеба тоже читала всякую заумную муть, и Владимир Иванович ее бросил. И сейчас вместо нее в особняке с фонтанами живет другая, а она живет одна и никому не нужная в грязной питерской коммуналке.
