– Пошли, посмотрим, что в ячейках, – сказал я ему, направившись к стеллажу. И едва не упал – нога моя провалилась в нечто, напоминавшее узкий колодец. Вровень с полом это нечто было заполнено клубящимся сиреневым туманом.
– Ой, осторожно! – воскликнула Ольга, увидев, что я балансирую на краю колодца. В глазах ее стоял страх.
Приняв устойчивое положение, я посмотрел на туман. Как он завораживал, как тянул в себя, хотя и был почти прозрачным! Столб воздуха между отверстием колодца и таким же отверстием в потолке также отливал слабым сиреневатым цветом, но таким слабым, что не увидь я сиреневого тумана в колодце, то ничего бы и не заметил.
Полюбовавшись волшебным зрелищем, я заглянул в ячейку, соседнюю с "норкой" Ольги. В ней лежала... Ольга, одетая в легкое голубое атласное платьице и тонкий свитер. Она была безжизненно неподвижной, но в остальном ничем не отличалась от девушки, которая стояла рядом со мной в точно такой же одежде. Казалось, пощекочи ее младенчески розовую пятку, и она улыбнется во сне, протянет руки и, поднимаясь, звучно шмякнется лбом о верх ячейки.
В смежных ячейках тоже лежали "ольги". Общим числом четыре. В тех же самых платьицах. Потом шли "черновы". Пять штук, крепкие, моложе меня на вид (или свежее?). В шортах цвета хаки и черных майках. За "черновыми" лежали четыре "баламута" в синих с белым тренировочных костюмах. Тоже совсем неплохие, хоть лица их и несли отчетливые признаки похмельного синдрома. За "баламутами" располагались четыре "софии" в алых атласных платьях. В дальнем конце стеллажа лежали вперемешку "бельмондо" и "вероники" общим счетом восемь.
Придя в себя от потрясения, Баламут ушел в кают-компанию за водкой. Мы с Бельмондо задумались над картинками, посылаемыми нашими сетчатками в наши ополоумевшие мозги. Отчаявшись что-либо сообразить, Бельмондо хмуро проговорил:
– Знаешь, Черный, давай отвлечемся и не будем думать, что все происходящее с нами – это коллективный глюк. Короче, попытаемся остаться в этом отдельно взятом глюке, как в отдельно взятой жизни. Мне кажется, что всех нас клонировали, согласен?
– Это неправильный вывод... – покачал я головой.
– Почему неправильный? – обиделся Бельмондо.
– Потому, что если бы это были наши клоны, то им было бы максимум по году от роду. Это не клоны... Это гораздо хуже, это – наши точные копии... Недавно сделанные копии с нашей памятью и нашими привычками. И в Москве мы с тобой чувствовали, что они существуют...
