Даша удивилась, и общение перешло на другой уровень. На тот, к которому она не готовилась. Вглядевшись в лицо Чихая, она увидела в нем человека, которому нужен Хирург. Не Лихоносов, а другой Хирург, Хирург, который переделает его. Душу и тело, привыкшее подчинятся этой душе. Он хочет уйти в другой мир, в истинный свой мир, но не может. Нужен пинок. Он хочет стать другим, но не может. Нужен скальпель, и нужен человек, который сожмет этот скальпель в решительной руке.
И она решила стать этим Хирургом. Она пока не знала, что надо делать. Надо стать непосредственной. И помочь ему.
– Пойдем куда-нибудь, – сказала она. Нет, не она, а непринужденный дух Лихоносова, крепко засевший в ней. – Мне не нравится этот... этот тронный зал. Это все для того, чтобы букашек делать букашистее. Или казаться другим, не таким, как ты есть. А я не могу казаться другой. У меня все на лице.
– А я внутри такой, как ты снаружи, – сказал Чихай, приняв ее откровения, как само собой разумеющиеся.
– Я знаю.
– Но ты... ты не думай, что ты своими речами что-то сделаешь со мной. Я слышал много слов, и давно им не верю.
– Я уже делаю, – усмехнулась Даша мефистофельской усмешкой Лихоносова. – У тебя есть что-нибудь попроще? Я имею в виду помещение. В простой обстановке все проще – и люди, и вещи.
Чихай усмехнулся надменно.
– Столовая для обслуги тебя устроит?
– Устроит.
Они прошли в столовую. Все в ней было просто.
Крепкий длинный стол, покрытый клеенкой с овощами. Желтыми тыквами, ядовитыми огурцами, пламенеющими помидорами. Обои с зелеными яблоками. Полы, крашеные коричневой краской. Крепкие стулья. Даша, утомившаяся хромать, с облегчением уселась на один из них и попросила, как уставшая женщина просит мужа:
– Сделай мне кофе. И пару бутербродов. Я с утра не ела.
Она же решила быть разной.
– Сама сделай, – буркнул Чихай, усаживаясь напротив. – Кухня там.
Он, отродясь не готовивший, указал подбородком на дверь красного дерева. В столовой все было простое, кроме дверей. Входы и выходы Чихай уважал.
Даша пожала плечами, и усердно прихрамывая, прошла на кухню. "Ну, ты даешь, – думала она, нарезая ветчину, извлеченную из холодильника. – Непосредственность, конечно, хорошая штука, но до чего она меня доведет? До постели? Но ее мне все равно не миновать. Не резать же вены?"
Даша вспомнила ночь, проведенную с Чихаем.
Затем вспомнила последнюю ночь.
Ночь, проведенную с Хирургом.
И почувствовала себя женщиной, которой нравиться спать с мужчинами. Нравится быть с разными мужчинами. Мужчинами-личностями. Нравится, потому что из них в нее что-то перетекает. Их ум, знание, опыт.
