– Люся, тебя к телефону. Ты только не волнуйся... Это Саша. По-моему, он хочет сказать тебе что-то неприятное...
Побледнев, продавщица Люся побежала к телефону. Через минуту она кричала в трубку упреки, перемежая слова рыданиями. Это продолжалось минут пять. Затем Саша, видимо, бросил трубку, и следующие десять минут Люся плакала навзрыд на груди заведующей:
– Я все ему делала, ни в чем не отказывала, все деньги на него тратила!
– Все они такие! Забудь. Ты вон какая красавица! В Москве выйдешь на Тверскую – ста метров не пройдешь, как иностранец приклеится.
– Красивая... А почему он к ней ушел? Она же уродина, посмотреть не на что... А в голове что? Одни стихи да театры.
Когда рыдания стихли, Даша заглянула в служебное помещение:
– Вы извините, я вас понимаю, но у меня автобус скоро уйдет. Не могла бы я расплатится за туфли?
Люся смотрела на нее секунду. Затем лицо ее искорежила ненависть, сжав кулачки, она пошла на Дашу:
– Ты, мышь серая! Давай, кати отсюда! Кати, а по дороге не забудь посмотреть в зеркало! Ты же страшнее атомной войны, страшнее чумы, тебя ни один блудливый пес не захочет! Туфелек ей захотелось! Погрызть дома, что ли нечего? Да с такими зубами в конуре надо сидеть! Или в лесу за буреломом прятаться. А на ноги свои посмотри! Их что, на бревнах гнули?
Люся, вся в пятнах, глаза безумные, подошла к покупательнице, толкнула ее в грудь, плюнула под ноги.
Из глаз Даши брызнули слезы, она бросилась вон из магазина, хорошо сумочка была в руках, она бы за ней не вернулась.
27. Зеленая бутылка или полтинник?
У станции Даша нашла скамеечку в безлюдном месте, села.
Домой ехать не хотелось.
Немного отойдя от случившегося в магазине, достала косметичку, привела себя в порядок. "Он говорил, что проволочки надо каждый день подтягивать, – подумала она, обнажив зубы перед зеркальцем. – Что же все так плохо складывается? Куда не пойду, все по лицу получаю. Может отравиться? Наглотаться таблеток? Ведь есть же, специально покупала.
Да, наглотаюсь. Наглотаюсь и все! Не будет этой тягучей жизни, этого безвинного наказания. Я лишняя здесь. Потому что с самого начала была лишней. И для отца, и для матери. И умру лишней. Одна. Найдут через год в спальной кривые кости. В операционной. О, Господи, какая же я дура! Он же сумасшедший, он же маньяк! А я? Я ему пара! Какая пара? Мне до него идти и идти!
Нет, отравлюсь.
Сейчас брошу монетку, и если будет решка, брошусь под поезд. Нет, не буду бросать монету. Пусть Бог решает. Если я сейчас обернусь и на земле под скамейкой увижу... увижу... что-нибудь стоящее, что-нибудь ценное, то отдамся судьбе. А если там будут одни окурки и пивные пробки, то под поезд.
