– Время такое, – сказал Харкорт. – Все кругом зыбко и ненадежно. Нам по-прежнему постоянно угрожают варвары из Ближней Азии. За рекой все еще гнездится Нечисть. А может быть, есть и еще что-нибудь, чего мы не знаем.
– Но ведь это мы тут, на границе, защищаем и Церковь, и Империю, – возразил аббат. – Можно бы время от времени и про нас вспоминать. Рим должен бы о нас хоть немного заботиться.
– Империи сейчас нелегко, – сказал Харкорт. – Но такое бывало и раньше, а Рим все стоит. Стоит уже больше двух тысяч лет, если считать с основания Республики, – так, по крайней мере, говорит история. Видел он и лучшие времена, и худшие. Бывало, что слабел, как сейчас, когда границы рушатся, экономика в упадке, а внешняя политика стала совсем беспомощной…
– Против этого я не спорю, – сказал аббат. – Бывало, что Рим слабел, а раз-другой даже казалось, что он вот-вот рухнет, но ты прав – он все еще стоит. Есть в нем что-то долговечное. Я тоже верю, что он снова станет могучим и великим, и вместе с ним укрепится Церковь. Меня беспокоит другое – не слишком ли много времени пройдет до той поры. Успеют ли на нашем веку Рим и Церковь собраться с силами, чтобы меня наконец утвердили в сане, а эта граница, да и другие тоже, оказались под защитой легионов? Конечно, когда-нибудь, может быть, несколько столетий спустя, и появится какой-то великий вождь, который сможет все изменить, как это всегда бывало до сих пор…
– Дело не только в великих вождях, – возразил Харкорт. – Иногда все решает чистая случайность. В четвертом веке Империя чуть было не распалась на Запад и Восток. Историки, правда, пишут об этом разное, но, по-моему, совершенно очевидно, что тогда Империю спасла Нечисть. Конечно, она существовала и раньше, об этом все знали, но до тех пор она была всего лишь досадной помехой, не больше. А вот когда Нечисть неожиданно обрушилась на нас всеми силами, на всем протяжении границы, потому что ее начали теснить на юг и на восток орды варваров, – тогда она перестала быть просто помехой. Чтобы отбить наступление, Империи пришлось напрячь все силы. О разделе и думать было нечего: чтобы выжить, надо было держаться вместе. И от этого мощь и величие Рима только укрепились.
Пробка с громким хлопком вылетела из бутылки.
– Ну вот, наконец-то! – воскликнул аббат. – Давай свой бокал. Не могу понять, почему мне всегда приходится столько возиться с пробкой. Другим стоит только чуть ее качнуть, и она вылетает сама.
