Эйе неторопливо подошел к шкафу, заполненному глиняными табличками, и, найдя нужную, протянул Упнеферу. Тот жадно схватил её, пробежал глазами.
— И печать Небхепруры… И даже выжжена, — восхищенно проговорил он, не отрываясь от приказа.
— Мир праху его! — горестно воскликнул Эйе.
— Мир праху его! — не менее притворно повторил Упнефер.
— Не теряй времени, сын мой. Отправляйся в Сирию и приступай к своим обязанностям. Это очень богатая страна.
— Слушаю и повинуюсь, мой господин.
— Да, кстати. Собери как можно больше золота ко дню похорон Небхепруры. Как бы та не было, но Сирию взял он. Следовательно, похороны должны быть царские и даже лучше. Народ его любил, и мы должны считаться с этим. — Я понял, мой господин. Я могу идти?
— Иди. Да хранит тебя Амон.
После его ухода Эйе велел вызвать парасхитов. Приняв их и сделав соответствующие указания, Эйе послал за каменотесами и золотых дел мастерами. Первым явился золотых дел мастер, давно славившийся своим искусством. Эйе не знал его имени, но хорошо помнил лицо.
— Вот что, мастер, — жестко приказал он. — Даю тебе десять дней на скульптурное изображение покойного фараона. Материала, то есть чистого золота, добытого Небхепрурой в походе на Сирию, не жалей. Все, чего он достиг в этой жизни, должен унести с собой. Золотое изображение фараона должно в точности соответствовать лицу покойного. Даже за небольшое отступление я жестоко накажу тебя. Иди.
Мастер молча поклонился и вышел. Вошел слуга и доложил о прибытии каменотесов.
— Только одного, главного, — раздраженно объявил Эйе.
Когда вошел мужчина средних лет с богатырскими плечами и тяжелой заросшей головой, верховный жрец явно занервничал. Помыть, одеть его — и перед ним не устоит даже Нефертити, завистливо подумал он, неприязненно кивая в знак приветствия.
— Сколько тебе надо времени на сооружение большой подземной усыпальницы?
Каменотес вежливо поклонился.
— Срок определяешь ты, господин. Мое дело повиноваться.
Ответ понравился Эйе, но он не подал виду.
— У тебя в запасе тридцать девять дней. Успеешь?
Мастер снова поклонился.
— Должен, мой господин.
— Небхепрура не успел приступить к возведению своей пирамиды. Поэтому мы его похороним в земле. Через десять дней к тебе примкнут золотых дел мастера. Стены усыпальницы будут из золота, потолок из алебастра. Главный вход в неё должен быть надежно защищен от грабителей и воров. Ты хорошо все понял?
— Да, мой господин.
— Можешь идти.
На следующий день Эйе нашел царицу Анхемпаамон в саду, где она любила проводить время с мужем. Приблизившись к ней, жрец заметил, что она не плачет. Но приглядевшись повнимательней, понял — слезы выплаканы все. Она сидела одна, без служанок, которые обычно всюду сопровождали её.
