— На тебе лица нет, мой повелитель. — Она помогла ему разуться, лихорадочно суетясь, словно обхаживала ребенка. — Та, верно, застудился или съел что-нибудь не то.
— Не знаю. Какая-то сухость во рту, ноги начинают снова мерзнуть.
— Пойду за пифией, — бросилась к выходу жена.
— НЕ надо, — остановил её фараон. — Сейчас явится лекарь, и я поправлюсь.
— Что же мне делать? — задумалась Анхеспаамон, видя его мучения. Ноги мерзнут? — она тотчас подсела к его ногам и принялась усердно массировать.
— Не утруждай себя, милая. Лучше сядь так, чтобы я тебя видел.
Анхеспаамон повиновалась и, придвинув золоченый табурет, подсела к мужу, наблюдая и сострадая ему.
Небхепрура оглядел жену. Никогда раньше она не казалась ему такой прекрасной, какой выглядела сегодня. На жене было длинное белое платье из тонкого сирийского полотна, которое прелестно облегало её красивую грациозную фигурку, схваченную в талии золотым поясом, инкрустированным камнями лазурита, бирюзы и другими самоцветами. Глубокий вырез на груди доносил головокружительный запах мирры и других благовоний, которые приманивали и звали. Лебяжью шею Анхеспаамон украшала золотая подвеска в виде ладьи со скарабеем и уреями, также привезенная из Сирии. Платье хорошо сидело на ней, и Тутанхамон знал, что этот его подарок особенно дорог жене.
В покои стремительно ворвались Маи и личный лекарь фараона. Оба были возбуждены хворью правителя и забыли даже поклониться в знак приветствия.
— Что беспокоит моего фараона? — участливо спросил лекарь, внимательно обследовав его.
Небхепрура мучительно улыбнулся и развел руками.
— Сильные боли в животе.
— Язык.
Фараон открыл рот.
— Желтый-желтый. И ноги, наверное, мерзнут?
— Да.
Лекарь приложился к сердцу.
— Здесь порядок, — заключил он и посмотрел на Маи. — Мне надо принести настойки из специальных трав.
— Иди, — разрешил Маи.
Небхепрура прикрыл веки и повернул голову к стене. Анхеспаамон, сидевшая до сих пор молча, не выдержала. Громко зарыдав, она выбежала из помещения.
Маи испуганно наклонился над фараоном.
— Небхепрура, милый, что с тобой? А? Ну, что с тобой?
Фараон сделал слабое движение. Маи теперь увидел красные пятна, выступающие на руках правителя.
— Позаботься о ней, если меня не станет. — Фараон снова повернулся к Маи.
— Что ты, правитель? О чем ты говоришь? Тебе ещё жить и жить.
Небхепрура снова прикрыл веки.
— Знаешь, Маи, я был бы счастлив более, если бы родился обыкновенным простолюдином. И жил бы, наверное, дольше. Странно, но я чувствую, как зовут меня Эхнатон и Сменхкар. И боги зовут меня.
