— Кроме того, — добавил Тутмос, — невеста брата должна принять наше подданство.
— После выкупа, — поспешно ответил кушский царь.
Эйе сидел в своей комнате и уже несколько часов подсчитывал прибыль в государственную казну. Таблички с цифрами порядком надоели ему, но он упрямо работал. Лазурита и бирюзы явно было меньше, чем за прошлый месяц. Оливкового масла, смолы и жира Куш недодал на сей раз тоже.
Он призадумался.
Если так пойдет и дальше, фараон учредит новый поход. Скорее, на Сирию. Золото и серебро в казне катастрофически тает, не принося ощутимой прибыли. Следовательно, оседает в народном кармане. Немху зажрались царской милостью, позволяют себе что угодно. Участились даже случаи купли и продажи рабов и рабынь. Рабовладельцы в крайнем отчаянии — с ними начинают конкуренцию. В храмы теперь уже, редко заглядывают даже уэбы. И во всем этом виноват новый указ фараона, — подумал он и поднял голову.
В дверях стоял темнокожий слуга, вероятно эфиопского происхождения. Эйе кивком подозвал его. Слуга тотчас подскочил и поклонился.
— Найди мне Упнефера, начальника слуг, — последовал приказ.
Слуга повиновался.
Эйе снова уткнулся в таблички, но вскоре почувствовал, что работать не в состоянии. Ненависть, внезапно всплывшая в воспаленном сознании, стала угрожающе нарастать. Она была направлена только против одного человека, волею которого Египет, думал Эйе, придет в упадок. Новая реформа Тутанхамона грозила преобразованиями, которые несомненно подрывали авторитет власть имущих и неуклонно вели к экономическому спаду в стране. Нужны походы, думал Эйе, и чем больше, тем лучше. Поубавится мужчин, поубавятся силы, нам противостоящие.
— Мой господин, я к твоим услугам.
Эйе вскинул глаза. Перед ним стоял Упнефер, худенький стройный юноша с впалыми щеками, весь внешний облик которого излучал стремление выполнить любое порученное ему дело.
Глава жрецов невольно усмехнулся. Такие, как Упнефер, без зазрения совести могут взойти по трупам на вершину славы. В данном случае именно такой и устраивал.
— Ты можешь сесть, Упнефер, — Эйе встал и, принялся в раздумье расхаживать по комнате.
— Как ты себя чувствуешь, мой мальчик?
Упнефер чуть не прослезился от умиления. Второй человек Египта интересуется его здоровьем.
— Да будешь ты цел, невредим, жив и здоров, — воскликнул он, — я в себе чувствую силу быка.
— Хвала всемогущему. Эйе внезапно остановился и поглядел на него в упор. — Ты уже выполнил указание фараона? — строго вдруг спросил он.
