Бедный Фил, ее защитник, самый внимательный и надежный брат в мире. Конечно, он не заслуживал наказания за этот случай, но все время страдал от чувства вины, постоянно просил прощения и отчаянно пытался убедить ее, что никакого «духа» не было.
Из всех воспоминаний детства это – самое яркое и волнующее, хотя интуиция подсказывала Шеннон, что последовательность событий, рассказанная Филиппом, весьма сомнительна. Считалось, что она упала, ударилась головой и тогда появился «дух». Знакомая местность, по которой Шеннон с трудом продвигалась к своей цели, воскресила в памяти тот день.
Филу тогда было около двадцати лет. Выбрав место для лагеря, он ловко поставил палатку, взял Шеннон за руку и привел на полянку, окруженную тенистыми, темноствольными деревьями.
– Это место очень бы понравилось твоему отцу, Шеннон. В нем чувствуется сила и покой, как в нем самом. Жаль, что ты не знала его.
– Расскажи мне об отце, Фил. Мне нравится, когда ты говоришь о нем, – попросила тогда Шеннон.
– Он был замечательным парнем и самым лучшим тренером младшей лиги. Он всегда разрешал мне подавать мяч…, – от мучительных воспоминаний у Филиппа перехватило горло. – Когда мы встретились, у него не было детей, но он бы стал для тебя прекрасным отцом. Он очень любил детей и заботился обо мне, как о родном сыне. Отец догадывался, когда дома было не все гладко, всегда замечал мои синяки и рубцы от ремня… Он не верил ни одному моему слову, когда я повторял ему объяснение, которому меня научили мама и мой отец. Он видел, что со мной обращаются жестоко.
– И с мамой тоже обращались жестоко?
– Да, и с мамой… Твой отец понял это и сказал маме, что сообщит о моем папе в полицию, потому что…, – голос Филиппа задрожал от волнения. – Потому что я хороший мальчик и не заслуживаю жестокого обращения. И твой отец помог маме обрести мужество и уйти от моего отца… А потом они поженились.
– Потом мой папа умер, а я так никогда его и не увидела.
– Он был счастлив, когда мама сообщила ему, что ждет ребенка, – печально сказал Филипп. – Он любил тебя, Шеннон, хотя и не дождался.
– Я тоже люблю его. – Она помолчала и, наконец, спросила о том, о чем ей запрещено было спрашивать. – Почему мой папа умер, Фил?
– Все люди смертны, Шеннон.
– Он болел?
– Нет, он не болел.
– Попал в аварию?
Филипп нерешительно помолчал, подумал и честно ответил:
– Его застрелили, Шенни.
– Почему? За что застрелил папу плохой человек?
– Он не был плохим человеком, – прошептал Филипп. – Он был совсем больным.
