– Я возьму тебя дважды в награду за свое терпение…
– Джон, – Шеннон затрепетала от ожидания, а он сорвал с ее бедер изящное белье и прижал ее к своему животу. Она инстинктивно обхватила ногами его бедра и вся ему раскрылась. Рука Джона торопливо пыталась развязать шнуровку кожаных штанов и высвободить плоть. Шеннон чувствовала, как его возбужденный член скользит между ее ног, касаясь самых чувствительных клеточек. Он был готов войти в нее, и она почувствовала ритмичное яростное биение своего тела, напряженного в ожидании взрыва. В первый раз! Наконец-то! Она взяла лицо Джона в ладони и прильнула к его рту нежным благодарным поцелуем.
Доли секунды отделяли их от первого безумного слияния, когда в ночи раздалось низкое, настойчивое уханье совы. Шеннон оцепенела, потом прошептала:
– Джон, это настоящая сова или…
– Просто сова, – но в голосе слышалось сомнение. – Я хочу тебя, Шеннон… Сова прокричала во второй раз. Джон замолчал, поставил Шеннон на ноги. – Если это очередная шутка Кахнаваки, я сдеру с него кожу живьем. Герцогиня, иди сюда, девочка.
Шеннон вспыхнула и быстро оделась, удивляясь, как это она забыла о присутствии собаки. Сердце сильно билось. Она нетвердо стояла на ногах и все еще горела от желания. Физически. Но голова была ясной.
– Может быть, начались роды? – спросила Шеннон хрипло.
– Еще рано. Скорее всего, нежеланные гости. Пойдем быстрее, Шеннон, – Джон наклонился, чтобы поднять одеяло.
– Что, если мы встретим кого-нибудь на пути к деревне?
– Собака предупредит нас. Полагаю, кто-то спускается по реке. Может быть, охотники заблудились… – Они быстро пошли по узкой тропинке. – Не бойся, Шеннон.
– Я не боюсь.
– У тебя сердце стучит, как барабан.
– Может быть, это твое сердце громко стучит? – Она прижала ладони к его груди. Его сердце билось спокойно, неторопливо. – Ты в лучшей форме, чем я.
«Или вовсе не так уж хотел меня, как казалось», – печально подумала она.
Джон понимающе фыркнул.
– Вы тоже в нормальной форме, мисс Шеннон. Я собираюсь сегодня ночью заняться с вами любовью, несмотря на вмешательство Кахнаваки.
– Если это нападение… – слова замерли у Шеннон на губах, когда темноту наполнил протяжный требовательный крик совы. Джон сжал зубы.
– Проклятье! – Он подтолкнул Шеннон к просвету в частоколе. – Входи быстрее, Шеннон.
Слышался плач женщин, скорбный и мелодичный. По их удрученному, унылому виду Шеннон поняла, что немедленная опасность деревне не угрожает. Деревня не казалась настороженной, скорее – вымершей, безлюдной. Кахнаваки торопливо шел навстречу своему «брату». Шеннон физически почувствовала его боль – более глубокую, более мучительную, чем от небольшой раны, которую он нанес себе вечером. Инстинктивно ее потянуло к нему, но Джон остановил.
