– Надо полагать, ты больше не злишься? – спросила она.
– Я и не злился.
– Ты был в ярости, – возразила Шеннон.
– Обычное раздражение. Оно не позволяет блуждать моим мыслям, – в зеленых глазах Джона горели озорные огоньки. – И не только мыслям.
Шеннон вспыхнула и продолжила расплетать волосы. В его словах был особый смысл. Если они и заболтались вчера до поздней ночи, уютно устроившись под стеганым одеялом…
– Я напек тебе лепешек. Никакого «мяса животных», хотя, признаюсь, смазал сковороду салом.
Шеннон сморщила нос.
– Ценю вашу заботу, мистер Катлер. Вы послали за Кахнаваки?
– Около двух часов назад он был здесь. Я просил его прислать для тебя фасоль и молоко.
– Я же хотела поговорить с ним! – Шеннон вскочила с постели, с горящими от возмущения глазами. – Правда, Джон! Ты не знал, что мне нужно поговорить с ним!
– Он считает тебя сумасшедшей, – Джон скользил взглядом по ее голым ногам, едва прикрытым мятой футболкой. – Вы прекрасно выглядите сегодня, мисс Клиэри.
– Смотри, если хочешь, – фыркнула Шеннон. – Мне удобно в такой одежде. На мне больше одежды, чем было на тебе ночью.
– Ты подсматривала? – Казалось, Джон был потрясен. – Ты странная женщина, Шеннон Клиэри.
– Я же сумасшедшая, – напомнила она холодно.
– Тебе это придает очарование, – ответил он. – Иди к столу.
– Мне нужно в уборную, – не ожидая его ответа, Шеннон позвала: – Герцогиня, – наклонившись, она погладила собаку, торопливо выбирающуюся из-под кровати. – Пойдем приведем себя в порядок, девочка.
– Шеннон, подожди, – Джон схватил джинсы и швырнул ей в руки. – Одно дело флиртовать со мной, мисси, и совсем другое – с людьми Кахнаваки. Тебя может удивить их реакция.
– Я не флиртую…, – возмутилась Шеннон. – Ты уверен, что саскуэханноки следят за хижиной?
– Они следят за тобой.
– Что тебе сказал Кахнаваки сегодня утром?
– Что если я хочу когда-нибудь жениться, с тобой не должно случиться ничего плохого.
– О! – Шеннон с трудом скрыла разочарование. – Ты оказался прав. Поздравляю, Я и впрямь очередное испытание.
– Если это тебя хоть немного утешит, – взгляд Джона снова заскользил по ее ногам. – Ты – самое трудное из всех моих испытаний.
– Хорошо, что ты сказал мне об этом. Извини, Джон. Герцогиня, идем, – натянув джинсы на длинные стройные ноги, притягивающие взгляд Джона, Шеннон вышла из хижины. «Тяжелый удар по твоему самолюбию», – сказала она себе.
Нет, она не ждала, что Кахнаваки по уши влюбится в нее. Но разве в его глазах не светилась симпатия? Разве они не пережили минуты умиротворения и доверия, когда плыли в каноэ?
