Корсибар терпеливо ждал, пока его отец, не поднимая головы, занимался, как ему показалось, суммированием длинного ряда чисел. И, когда лорд Конфалюм, видимо, закончил, спокойно сказал:
— Ты хотел видеть меня, отец?
— Еще момент. Один момент…
Корональ три раза провел пальцем в направлении часовой стрелки по рохилье, приколотой к его воротнику. Затем опустил большие пальцы в многоугольный костяной кубок, содержавший какую-то синеватую жидкость, а после прикоснулся ими к векам. Склонив голову и закрыв глаза, корональ пробормотал какие-то слова, прозвучавшие для Корсибара совершенной бессмыслицей, нечто вроде: «Адабамбо, адабамболи, адамбо» — и с силой сжал кончики больших пальцев и мизинцев. Наконец лорд Конфалюм много раз подряд резко выдохнул носом, освобождая легкие, опустил голову на ввалившуюся грудь, ссутулил плечи и закатил глаза.
Корсибар ничуть не меньше других верил в могущество магии. И все же он был удивлен и немного встревожен, увидев своего коронованного отца столь глубоко погрузившимся в эти сокровенные обряды, тратящим на них неведомо сколько своей уменьшающейся с возрастом энергии. Видимо, чересчур много.
Черты лица лорда Конфалюма заострились, кожа посерела, и он казался сильно утомленным, хотя утро еще было в самом разгаре. От внутреннего напряжения над бровями и на щеках появились морщины, которых Корсибар прежде не видел.
Принц и его сестра Тизмет появились на свет, когда годы короналя уже клонились к закату и разница в возрасте между отцом и детьми составила несколько десятилетий. Но, пожалуй, только сейчас она впервые проявилась с такой отчетливостью. Действительно, совсем недавно в вестибюле зала Правосудия корональ показался Корсибару намного моложе, чем сейчас. Хотя принц не исключал, что утреннее поведение отца, под стать молодому мужчине, было не более чем позой, личиной, которую лорду Конфалюму удавалось надевать на себя в присутствии принцев и герцогов, Но в уединении личных покоев во время разговора с сыном сил на это уже не хватало.
При виде столь явной усталости отца у Корсибара сжалось сердце. Он отлично знал, что у короналя и без колдовских упражнений имелось достаточно причин для утомления. В течение минувших сорока трех лет — Корсибару такой срок было трудно даже представить — на короналя лорда Конфалюма было возложено управление всей гигантской планетой. Безусловно, он правил от имени понтифекса, на которого в конечном итоге ложилась вся ответственность за принимаемые решения. Но понтифекс был сокрыт от мира в загадочных глубинах Лабиринта. А короналю приходилось вести публичную жизнь под пристальными взорами всего населения Маджипура, держать открытым двор в Замке на вершине Горы, а кроме того, по традиции каждые шесть-семь лет выходить в мир, отправляться в великое паломничество, являясь собственной персоной перед обитателями каждого из крупнейших городов всех трех континентов.
