Он сказал, что ему известно, во сколько я ее оценил, но сто тысяч франков – двадцать тысяч долларов – это дороговато. Вот если бы я согласился на две тысячи франков...
Я с улыбкой покачал головой. – Это хорошее предложение, – сказал Кассулас. – Больше, чем я платил за дюжину бутылок для моего подвала.
– Не спорю, мсье Кассулас.
– Но и не продаете? А есть шанс, что это вино еще можно пить?
– Кто знает? Урожай в «Сент-Оэне» 1929 года созрел поздно, поэтому это вино может прожить дольше, чем другие. Но не исключено, что вино погибло.
Поэтому я сам не открывал бутылку и никому не продавал права ее открыть. В таком виде это сокровище. Если же тайна будет открыта, она может оказаться еще одной бутылкой скисшего вина.
К чести Кассуласа, он понял это. И, приглашая меня провести следующий уикенд в его имении неподалеку от Сен-Клу, он искренне уверял, что его привлекает общение со мной, а не возможность еще поторговаться насчет бутылки. И вообще, добавил он, на эту тему больше не будет разговоров. Он хочет только одного: если я когда-нибудь решу продать бутылку, я должен обещать, что первым претендовать на нее будет он. На это я с удовольствием согласился.
Уикенд в его имении, первый из проведенных мной там, оставил самые приятные воспоминания. Это было огромное поместье, где трудилась армия слуг под руководством дородного седого Жозефа. Жозеф был рабски предан Кассуласу, и я не удивился, узнав, что тот был сержантом в Иностранном легионе. Жозеф выполнял приказы так, словно хозяин был командир его полка.
Но по-настоящему меня поразила София Кассулас. Не помню точно, как я до этого представлял себе супругу Кассуласа, но, во всяком случае, не молоденькой женщиной, которая годилась ему в дочери, не робким, нежным созданием, чей голос был словно шепот. По современным стандартам, требующим, чтобы женщина была костлявой вешалкой с жидкими прямыми волосами, она была, может быть, слишком пышной, с роскошно округленными формами, но я человек старомодный и убежден, что женщина должна иметь округлые формы. А если это белокожая, черноглазая, легко краснеющая красавица, какой была София Кассулас, – тем более.
Позднее, по мере того как я начал приобретать статус друга семьи, я смог выведать историю ее замужества, которое близилось уже к пятой годовщине. София Кассулас была дальней родственницей своего мужа. Она родилась в бедной деревенской семье в горах Греции, воспитывалась в монастыре, впервые встретила Кассуласа на семейном вечере в Афинах и скоро после этого, совсем еще девочкой, вышла за него замуж. Она может считать себя самой счастливой женщиной в мире, заверила меня София Кассулас своим тихим голосом. Да, став избранницей такого человека, как Кирос...
