Он сам понятия не имел, что хочет здесь найти.
Однако нашел. Повинуясь неясному предчувствию, он свернул с гранита на узкую тропку, петлявшую меж деревьев. Чем дальше Дэн шел по ковру из сосновых иголок, переступая через узловатые корни и пригибаясь под нависающими над тропинкой ветвями, тем явственнее становилось ощущение, что он найдет то, что искал.
Под деревьями, в скрытом от глаз месте, о существовании которого мало кто в городе знал, был спрятан старый «бьюик» Дардена Клайда. Дэн и не думал, что Дженни известно это потайное место.
Машина была пуста. Он знал это точно так же, как знал уже о том, что она сделала.
Он наклонил голову. Откуда-то изнутри поднялась волна сожаления и вырвалась стоном. Вернувшись к гранитному бассейну, он внимательно осмотрел его края. Почему-то здесь сожаление отпустило его. В воздухе не было ни намека на что-то трагическое, темное и тяжелое. Плечо не болело.
Туман плясал над водой под порывами игривого ветерка. Его взгляд привлекло странное, более плотное пятно в причудливых завитках. Он стал следить за ним взглядом, выше и выше по склону, пока не уперся в темную кромку карьера. Именно тогда он увидел одежду.
Вина новой судорогой скрутила внутренности, но не смогла остановить его. Меньше чем через секунду он уже сам карабкался наверх.
Платье он узнал сразу – то самое платье, которое Дженни купила у мисс Джейн, чтобы надеть на танцы в прошлую пятницу. Рядом с аккуратно сложенным платьем лежало белье и разношенные кроссовки, которые верой и правдой служили Дженни в ее долгих ежедневных походах до города и обратно. Отпечатки ее ног были маленькими и изящными, хотя лишь немногие думали о Дженни так, ибо изящество предполагает хрупкость, уязвимость и невинность, которая, наконец, должна вызывать желание защитить. Но никто в Литтл-Фоллз не старался защитить Дженни больше, чем это делал Дэн. И осознание этого теперь будет сопровождать его всю оставшуюся жизнь.
Одинокие следы маленьких ступней были единственными на прибрежной грязи, разглаженной прошедшим дождем. Они вели в одну сторону – к самому краю карьера.
Теперь все кусочки мозаики, не дававшие ему покоя, сложились воедино. Все, что беспокоило его в поведении Дженни в прошедшие месяцы, а особенно в эти последние несколько дней, наконец стало понятным. Как он не догадался раньше? Он должен был догадаться. Однако это означало действовать, а он в этом городе был так же одинок, как и сама Дженни.
