— Акселерация, говоришь? И то верно. Только разобраться в этой штуковине ни в науке, ни у нас в милиции не могут.
«Милиция!» — мысленно фыркнула Вика, прислушавшись к разговору «одержимых». Сосед-турист посмотрел на нее, стремясь встретиться взглядом.
— А вы теперь на пенсии, Иван Тимофеевич?
— На пенсии. Кадрами заправляю на хлебозаводе в Заречье.
— Знаю! Там тоже труба. Только у кирпичного выше.
— Трубу твою помню. А ты, случаем, не листочки с шахматными задачками запускать отсюда хочешь?
— Нет, нет! Теперь меня в шахматных журналах печатают.
И за рубежом тоже. Я ведь мастер по шахматной композиции.
Вот у меня значок. Не заметили?
— Заметить-то заметил. Думал, за альпинизм или за пещеры какие. К дымоходам ты смолоду склонность имел.
Молодой рассмеялся:
— Взаимопат вспомнили? И про тягу, о которой сказали?
— А как же? Там цугцванг получался.
— Цугцванг— великая вещь! Я и в жизни чувствую, что обязан найти ход, что-то большое сделать. Хотите, расскажу и покажу?
— Давай, давай! Только как это кони ходят? Давненько я…
— Знаем мы вас!..
Молодой человек достал карманные шахматы и предложил сидевшей с ним рядом Вике пересесть на его место к окну, а сидевшему напротив туристу — рядом с ней, чтобы самому вместе с седым дядькой рассматривать шахматную доску.
Вика сразу обрадовалась окну, но в нем мало что было видно из-за тумана и сетки дождя. Она перевела взгляд на шахматы.
— Какая неудачливая погода, — сказал турист и скучающе уставился на шахматную доску.
— Ничья, значит? — спросил пожилой дядька.
— Ничья, — подтвердил тот, кого называли Костей, — Никак мне не давался этот этюд. Дважды за него отличия присуждали — золотую медаль конкурса ФИДЕ, потом приз Руставелиады.
— И оба раза мимо проехало?
— Нет, за Шота Руставели я приз получил, но зря: этюд с дыркой оказался неверным. Я бы его бросил, если бы он не был кое с чем связан у меня в жизни. Помните, идею мне подсказали?
— Неужто ты про тягу?
Турист равнодушно отвернулся, но чуть наклонил голову, словно услышал далекий звук. Вика это отметила ц стала изо всех сил смотреть на шахматы, стараясь разгадать отраженную там судьбу ее молодого соседа.
— Это последняя переработка 3, — объяснял он. — Понимаете, здесь надо сразу играть 1. Сс2. А тяга…
— Стоп! — остановил Костю пожилой дядька.
И тут Вика качнулась вперед. Вращающийся зал, словно по команде седого дядьки, остановился.
Вика уперлась в стол обеими руками, глядя в лицо пожилому соседу.
— Спокойно, — сказал он. — Должно быть, ток отключили.
