Конечно, причиной тут было ее слабое здоровье. Она страдала от целого букета всевозможных болезней, которые описывала в таких ярких красках, что Джордж просто не мог не ощущать, как сострадание к ней пронзает все его тело болью. Домашняя аптечка была битком набита лекарствами, еда выродилась в прием легких и совершенно безвкусных пищевых концентратов, и редко бывало, чтобы внушительный счет от врача не увеличивался ежемесячно за лечение того, что Джордж смутно представлял себе как “что-то женское”.
Но все же, и Джордж первым признавал это, несмотря на чрезвычайные трудности, с которыми ей приходилось бороться, Луиза как жена и хозяйка была настоящей находкой. Деньги, которые он зарабатывал все эти годы, едва ли могли обеспечить роскошную жизнь, но, откладывая каждый цент, Луизе удалось накопить на их счету в банке пятнадцать тысяч долларов. Факт этот был известен только им двоим, поскольку Луиза придавала особое значение разговорам об их сравнительной бедности. Джорджу всегда было неловко, когда он слышал, как она это подчеркивает, но Луиза настаивала на своем: по ее мнению, одним из лучших способов сберечь деньги было ни в коем случае не допустить, чтобы кто-то узнал, что они у тебя имеются. А поскольку грош сохраненный есть грош заработанный, то получалось, что она по-своему вносит в их бюджет столько же, сколько и он. Осознание подобного положения если и не устраняло испытываемой Джорджем неловкости, то по крайней мере заметно скрадывало ее благодаря его возросшему уважению к мудрости жены и ее выдающимся способностям.
А если еще добавить, что дом их всегда был чист и опрятен, одежда приведена в идеальное состояние и за его здоровьем следят, как за святыней, то легко можно понять, почему Джордж предпочитал подсчитывать дары судьбы, которая связала его с Луизой, а не превращать в объект для разногласий в семье нечто столь тривиальное, как игра в шахматы с женой. А шахматы, как Джордж признался бы, если бы вы очень сильно настаивали, – да, шахматы теперь стали для него объектом священнодействия, ибо, с того момента как он получил их в подарок, он превратился в настоящего фанатика этой игры. Но ведь, как всякая игра, размышлял временами Джордж, сидя вечером над доской причем звуки, доносящиеся из приемника, нещадно били по ушам, в то время как спицы в руках его жены радостно поблескивали, – шахматы здорово выигрывают, если у тебя имеется партнер-соперник. Размышления его были совершенно серьезны – в характере Джорджа не было места для иронии.
