— Элис должна проводить меня на встречу с сыном и, возможно, с моей судьбой.
Естественно, Фрэнк воспринял услышанное по-своему
— Фрэнк, пожалуйста. — Элис умоляюще коснулась его руки.
Он набычился и отмахнулся, словно прикосновение вызвало в нем омерзение.
— Так ты пришла в порт, чтобы встретиться с этим господином?
— Да, но это совсем не то, что ты думаешь. — Элис все еще не решалась признаться.
— Разве он не отец Ника и разве ты не собираешься сейчас уйти с ним? — Глаза Фрэнка даже помутнели от ярости.
— Да, но это не… Он не дал ей договорить.
— Неудивительно, почему ты растерялась, увидев меня. Я помешал вашему тайному рандеву? К чему подобная скрытность? А-а, наверное, месье женат?
Элис выжидающе взглянула на Виктора. Последний вопрос, заданный Фрэнком, был именно тем, который она и сама намеревалась задать французу, но забыла, обрадовавшись, что вообще нашла его.
— Нет, Элис, я не женат, — улыбнулся Виктор. — Я абсолютно свободен.
— И ты принимаешь его слова за чистую монету?! — Фрэнк был вне себя от гнева. — Мне ты не доверяешь, хотя знаешь обо мне значительно больше, чем об этом странствующем герое-любовнике. Почему бы тебе не поинтересоваться, скольких детей он зачал по всему миру в местах стоянки своего корабля?
— Я не совершил ничего такого, за что мне было бы стыдно! — Виктор тоже начал терять терпение. Элис забеспокоилась, заметив, как он сжал кулаки. — Я даже не подозревал, что у меня есть сын. Это не я бросил его будущую мать, а она меня. Я ее люблю.
Мужчины, тяжело дыша, стояли друг против друга. Опасаясь, что они подерутся прямо здесь, на палубе, Элис решительно встала между ними.
— Фрэнк, ты не прав, ты ничего не знаешь. Почему бы тебе не пойти домой вместе с нами?
Бартон тряхнул головой, его голос даже зазвенел от злости.
— Нет уж, спасибо. Я же тебе говорил, что консервативен, любовь втроем не для меня.
Элис остановила двинувшегося было в наступление Виктора и в отчаянии воскликнула:
— Ну почему же втроем?!
— Ладно, хватит, ты, кажется, уже сделала выбор!
Она настолько растерялась, что не смогла ни слова сказать в свое оправдание, но Фрэнк и молчание истолковал по-своему.
— Ну конечно, — рявкнул он. — Выбор был сделан, как только ты увидела сегодня своего ненаглядного. Теперь я стал помехой, от которой необходимо как можно скорее избавиться. — Он перевел сардонический взгляд на рюмку с коньяком, которую Элис все еще сжимала в дрожащей руке. — Выпей, во хмелю не только храбрости больше. — Он шутовски поклонился. — Я не лицемер, чтобы желать вам приятно провести время. А если говорить честно, идите оба ко всем чертям!
