— Но ты что, совсем не скорбишь по нему? Может быть, несколько дней, из уважения к его памяти, стоит...
— Мистер Красавец, — сказала Бесси, — ты ничего не понимаешь. В ту первую секунду, когда я увидела его у тебя в руках, я оплакала его так, как тебе не удастся оплакать и за целый год. У каждого свое время. А ты что — большие часы? Сердце у тебя стучит иначе, чем у меня?..
Он прижал ее к себе.
— Все это — какое-то чудо! Это не просто любовь с первого взгляда. Это вроде как... как лучи солнца, когда весной они падают на землю, все вдруг расцветает...
— Я чувствую то же самое, Гэс, но послушай моего совета, любовь моя, — уходи и никогда больше не возвращайся.
Своей непредсказуемостью она могла свести с ума.
— Ты должна немедленно оставить свое ремесло! Я зарабатываю достаточно — на нас двоих вполне хватит.
— А откуда ты знаешь, сколько я трачу? Всякие там красивые вещи, алмазы, украшения...
— Бесси, тебе нужно из всего этого выпутаться и забыть, забыть обо всем, что было!
— А может, уже слишком поздно?
— Как это может быть поздно?! Я же объясняю тебе: мне кажется, что я знаю тебя миллион лет, а не только несколько часов, и все эти годы я любил тебя. И только тебя. Я тебя люблю с тех пор, когда люди жили в райском саду.
— Ты своей любовью убьешь меня, Гэс! Вот чем это все закончится.
— Я буду тебя защищать, как защищал Джим... нет, намного лучше.
— Не говори глупости.
— Все будет в порядке.
— Так точно, сэр... Гэс, из-за тебя я могу оказаться между двух огней — с одной стороны легавые, а с другой — крепкие ребята с пистолетами.
— Именно для того, чтобы этого не произошло, ты должна немедленно переехать отсюда. И никто не должен знать твой новый номер телефона. И никаких там вызовов.
— Ну что ж, мысль мне нравится. Может быть, я так и сделаю.
— Не “может быть” — а сделаешь. — Гэс вручил ей три двадцатидолларовые бумажки. — Когда ты найдешь себе новое местечко, обустроишься, позвони мне в клуб... И все начнем будто с нуля.
— Так точно, сэр, мистер босс, — сказала Бесси дразнящим тоном: губы у нее были зовущие, в глазах искрилась чертовщинка.
Гэс снова крепко прижал ее к себе и разразился своим могучим смехом. Он приподнял ее над полом, и ему показалось, что его женщина, его возлюбленная, — легка как ребенок, как перышко.
— Возвращайся к своей работе, Гэс, — сказала Бесси. — Заработай для меня побольше денег.
— Позвони мне.
— Конечно, позвоню! — И она широко улыбнулась своей невероятной улыбкой.
