Почта за прошлую неделю была разнообразна: в одних письмах превозносили таланты Баниона; в других клеймили его как нарушителя общественного спокойствия; в третьих требовали разъяснения тех или иных проблем; в четвертых просили прочесть «прилагающийся» манускрипт с надеждой, что он будет опубликован. Были и такие, в которых умоляли бесплатно выступить на предстоящем торжестве (эти письма переправлялись Сиду Минту, лекционному агенту Баниона, который отвечал, что минимальный гонорар Баниона – двадцать пять тысяч долларов); а также те, которые начинались со слов: «Вы, конечно, меня не помните, но…» (на что Ренира отвечала: «Вы совершенно правы, мистер Банион вас не помнит»). Обычный набор рекламных проспектов, предлагавших авторучки, дорогие кожаные портфели, кроссовки, роскошную бумагу для писем, словари, компакт-диски, океанские лайнеры, спортивные машины и, конечно, трости, которые были эксцентрической слабостью Баниона – его страстью, как полагали некоторые. (Его коллекция включала в себя палку, сделанную из ампутированной бедренной кости солдата времен Гражданской войны; в свое время она принадлежала Джону Уилксу Буту;[16] еще одна была сделана из пениса быка.) На эти письма они неизменно отвечали короткими сухими формальными отписками.
Сеть магазинов одежды недавно предложила сто тысяч, если он сфотографируется в джинсах за двадцать девять долларов. Над этим предложением Банион задумался. Конечно, у него и в мыслях не было опуститься до рекламы шмоток – тем более джинсов. Он в жизни не выходил из своего дома в Джорджтауне без галстука; но сто тысяч «зеленых» – не такие уж плохие деньги за какой-то час работы. Естественно, он отклонил их предложение, но настроение было испорчено, ибо остаток дня он мрачно подсчитывал, что можно купить на такую сумму. «Кристи» проводила аукцион вин, выставив на продажу несколько ящиков «Романэ-Конти» урожая 1971 года, но… нет… Он не должен этим заниматься. Некоторые вашингтонские Большие Лапы уже вступили на этот путь, начав рекламировать молоко, кредитные карточки… Это так несолидно.
И, наконец, – определенное количество писем от заключенных, среди которых немало ожидающих смертной казни, с уверениями в собственной невиновности и просьбами ходатайствовать о помиловании. Это розовая мечта многих журналистов, ерунда в духе фильмов Джимми Стюарта: спасти невиновного от электрического стула. Но подобного рода фантазии никогда не мучили Джона Баниона. Когда дело доходит до смертной казни, тут не до сантиментов. Ему доводилось присутствовать на нескольких казнях. Потом он написал о них одобрительные статьи в своей колонке – кроме того ужасного случая, когда приговоренный загорелся на электрическом стуле. Жуткое было зрелище. Банион откликнулся прочувствованным очерком, изобличая некомпетентность персонала американских тюрем и заявив, что нация, которой под силу послать человека на Луну, должна уметь поджаривать своих преступников более гуманным способом. А теперь его спонсор, компания «Эмпл Ампер», приняла этот вызов и собирается выпускать электрические стулья. Бесшумные, надежные, экономичные, да к тому же совсем не дымят…
