— Откуда ты знаешь? — удивленно промолвила Юлия, на что Ливия отрезала не по-женски жестко:
— Слышала!
— Кто это говорит обо мне и о Цезаре? — послышался знакомый голос.
По лесенке поднимался Децим; он был возбужден больше обычного; складки тоги колыхались от взволнованных движений.
— Сидите здесь со своими сундуками и ничего не знаете! — начал он с порога. — Юлий Цезарь вернулся в Рим, чтобы отпраздновать очередной триумф — покорение Галлии, Египта, Понта и Нумидии! Хотя часть армии Помпея уцелела, это почти окончательная победа!
Как и следовало ожидать, новость не произвела на девушек особого впечатления. Тогда Децим прибавил:
— Ходят слухи, будут пиры для народа, множество театральных представлений и гладиаторских игр.
— Да здравствует Цезарь! — с восторгом воскликнула Юлия, любительница всяких развлечений, на что Децим со смехом произнес:
— Вот пример того, какой ценой покупается симпатия римлян!
— Я не люблю гладиаторские игры, — сказала Ливия. Юлия махнула рукой:
— Потому что тебе всегда всех жалко: и гладиаторов, и жертвенных животных, и распутных рабынь…
Между тем Децим приблизился к сестре, в зеленовато-карих глазах которой застыло неотступное ощущение неудовлетворенности, навязчивое желание перемен, отблеск тайного внутреннего сопротивления чему-то чуждому ее натуре. Децим решил, что это связано с предстоящим замужеством. Что ж, Ливий придется нелегко: она явно была из тех, которые хотя и могут отдаться нежеланному, но принадлежать ему не будут никогда.
«И все-таки рано или поздно ей придется смириться, — подумал молодой человек. — Кто из нас обладает стойкостью идти в своих желаниях до конца?! Да и возможно ли это в безостановочном и стремительном течении жизни!»
Слишком уж Ливия робка и послушна, чтоб воспротивиться воле отца. Даже он не решился бы…
— Луций Ребилл тоже вернулся в Рим, — сказал Децим. — Сегодня он будет у нас.
— Это хорошо, — с напряженным спокойствием отвечала Ливия.
Когда брат ушел, она пожаловалась подруге:
— Я даже не знаю, о чем говорить с Луцием! Юлия тут же нашлась:
— А ты не говори! Послушай, что он скажет тебе. Вскоре она ушла домой, оставив Ливию в одиночестве.
Последняя решила спуститься в свою комнату и немного полежать. Временами ей нравилось пребывать в сладком оцепенении, ощущать блаженное состояние расслабленного тела, распространявшееся и на душу. Это продолжалось недолго: спустя несколько минут девушка сообразила, что надо принарядиться к приходу жениха, и позвала рабынь. Она надела тунику из тончайшей белоснежной шерсти апулийских овец с золотой вышивкой по подолу, особенного, изящного покроя: у этой туники не было рукавов, она прихватывалась на обоих плечах застежками, подобно греческому эпомису. Наряд дополняли расшитые цветными каменьями остроносые башмачки.
