Она знаком попросила меня пойти с ней в комнату и бросила простыни. Рукава ее кофты были набиты бумажными салфетками и полотенцами. Кровь сочилась сквозь слои бумаги и ткани.
– Пожалуйста, не выдавайте меня! – сказала она. – Мне так жаль.
– Вы должны пойти в травму.
– Нет! Пожалуйста, мне нужна работа.
Тысяча голосов у меня в голове говорили мне, что следует сделать. Я не обратил внимания ни на один из них. Я отправил Кэтрин к себе в кабинет, а сам собрал все необходимое для наложения швов: иглы, нити и зажимы, повязки и антисептические средства. За задернутыми занавесками и запертой дверью я зашил ей предплечья.
– У вас хорошо получается, – сказала она.
– Есть практика. – Я обезвредил рану. – Что случилось?
– Я хотела покормить медведей.
Я не улыбнулся. Она осеклась.
– Я кое с кем поссорилась. Не знаю, кого хотела наказать.
– Вашего друга?
Она подавила слезы.
– Чем вы воспользовались?
– Бритвенным лезвием.
– Чистым?
Она покачала головой.
– Прекрасно. Впредь, если будете продолжать, используйте это. – Я протянул ей упаковку одноразовых скальпелей в стерильном контейнере. Я также дал ей бинты, бактерицидный пластырь и нить.
– Таковы мои правила, – сказал я ей. – Если хотите делать это, вы должны резать только в одном месте – на внутренней стороне бедра.
Она кивнула.
– Я научу вас самостоятельно накладывать швы. Если окажется, что вы не сможете этого сделать, вы поедете в больницу.
Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами.
– Я не собираюсь отнимать у вас права причинять себе боль, Кэтрин. Я также не намерен сообщать вашему начальству. Но вы должны сделать все, что в ваших силах, чтобы себя контролировать. Я вам доверяю. Вы можете отплатить мне за мое доверие, не раня себя. Когда вы вновь почувствуете такое желание, немедленно позвоните мне. Если вы не сделаете этого и пораните себя, я не стану упрекать вас и думать о вас хуже. Но я и не побегу к вам. Если вы причините себе вред, я не буду встречаться с вами неделю. Это не наказание – это испытание.
Я видел, как напряженно она думает об этих условиях. На лице все еще был написан страх, но вся поза выдавала облегчение.
– Отныне мы устанавливаем пределы вашему саморазрушению и вы несете ответственность за него, – продолжал я. – В то же время мы продолжим поиск новых путей.
Я дал Кэтрин краткий урок шитья, воспользовавшись подушкой. Она пошутила, что из меня выйдет отличная жена. Когда она поднялась, чтобы уйти, то обняла меня:
– Спасибо!
