— Тяжело, — простонала Жанна.
— Я тоже не кончил. Ты плохо работаешь.
Их движения убыстрились. Пол первым добился оргазма и выскользнул из ее тела. Но Жанна была на седьмом небе. Они впервые испытали друг к другу нечто большее, чем вожделение и сладость запретной связи, — определенную симпатию. Ей хотелось назвать его каким-нибудь именем, но каким?
— Я знаю, что сделаю, — весело заявила она. — Мне нужно придумать тебе имя.
— Имя? О господи! — рассмеялся Пол, покачав головой. — О господи, да за мою жизнь меня называли миллионом имен. Не нужно мне имени. Уж лучше я буду ворчать да хрюкать. Хочешь знать, как меня зовут?
Он встал на четвереньки, вытянул губы рыльцем, задрал голову и громко заворчал. Затем принялся хрюкать, издавая горлом утробные примитивные звуки, от которых оба пришли в возбуждение. Жанна обняла Пола за шею и просунула стопу между его ног.
— Очень по-мужски, — сказала она. — А теперь послушай, как я.
Она повалила его на матрас, прижалась всем телом, испустила трель и спросила:
— Нравится?
Они рассмеялись. Он опять хрюкнул, она отозвалась новой трелью. Круглая комната огласилась резкими брачными зовами звериного царства.
Когда Жанна приехала, съемочная группа Тома ждала ее в саду виллы в пригороде Шатильон-су-Баньё. Сейчас ее волосы не были собраны в узел, а рассыпались по плечам беспорядочными локонами. У нее был такой свежий вид, словно она только что восстала от сна. После встречи с Полом она была сама жизнь; по сравнению с ней другие участники группы казались застывшими как статуи. Жанна задержалась у ворот посмотреть, что делает звукооператор. Тот стоял на коленях перед своей «Нагрой», нацепив наушники, и водил над головой микрофоном — записывал резкие звуки, какие издавала мелкая и крупная домашняя живность. Кинооператор заряжал пленку в «Аррифлекс», засунув руки в черный мешок. Помощница режиссера перелистывала глянцевые страницы журнала «Elle» и явно изнывала от скуки. Шествующие вперевалку гуси сами по себе никого не интересовали: вот их гогот — это совсем другое дело.
Жанна захлопнула ворота.
— Спасибо за шум, — заметил оператор. — Воплощенная осторожность.
На лице Тома Жанна прочла разочарование. Он стоял в стороне, руки в карманах, и пытался ей улыбнуться.
— Ты не готова, — произнес он, поглядев на ее волосы.
Она решила ничего не придумывать в свое оправдание и пошутила:
— Но это не парик, это мои собственные. Разве так не красиво? Попробуй скажи, что я тебе такая не нравлюсь.
