– Хочешь сказать, что дела об убийствах поручают дилетантам? – с некоторым удивлением спросил Артур Брайант. – Попробуй грушевый.
– Это все, что есть? – Мэй разочарованно встряхнул пакетик с леденцами. – Они вяжут мне рот. Похоже, в центре Скармена пришли к выводу, что опытные следователи ничем не лучше непрофессионалов определяют, лжет или нет предполагаемый преступник.
Центр являлся ведущим учреждением в области криминалистики при Лестерском университете. К его исследованиям политики относились всерьез.
– Ну, министерство внутренних дел и Ассоциация старших офицеров полиции наверняка не одобрят эту схему. – Брайант заглянул в пакет. – Мне казалось, там должна быть какая-нибудь зимняя смесь.
– Не знаю, где ты откопал эти леденцы. Их больше не выпускают, я уверен. В министерстве этот план уже приняли к исполнению. Там считают, что привлечь к работе можно любого уважаемого человека, наделенного здравым смыслом и аналитическим умом. Гражданским предоставят неограниченный доступ к уликам и материалам судебных дел. Думаю, ты доволен. Ведь много лет назад ты предлагал то же самое.
– Ну что же, широкая общественность явно одерживает над нами верх.
Пластиковые пакеты хищными медузами колыхались вокруг светофора в конце Стрэнда. Шум проезжающих машин напоминал гудение бомбардировщиков. Воздух был перенасыщен выхлопными газами. Брайант оперся на свою трость, силясь отдышаться. Трость была больным вопросом: Мэй подарил ее партнеру на день рождения в прошлом году, но Брайанту претила сама мысль о том, что он может столкнуться с трудностями передвижения. Несколько месяцев она простояла в его оранжерее, подпирая хиреющую настурцию, но теперь пожилой детектив неожиданно для самого себя стал ею пользоваться.
– Знание закона – отнюдь не единственное преимущество гражданских лиц. Я нанимал на работу штатских, когда отдел только появился, в тридцать девятом году.
– Похоже, в конце концов министерство склонилось к твоей точке зрения, – заметил Мэй. – Знаешь, теперь у нас новый офицер связи – Сэм Бидл.
– Родственник?
– По-моему, внук.
– Как странно! Только на днях я думал о старом Сиднее Бидле. Он был такой разумный, основательный и знающий. Удивляюсь, почему мы все его терпеть не могли? Помнишь, однажды я надоумил его обриться наголо: заявил, будто немецкие бомбардировщики способны засечь рыжих при светомаскировке. В те годы я был невыносим.
