Он встал наконец, выгнулся, от чего звонко хрустнули кости, посмотрел наверх на свой балкон и коротко произнес несколько ну очень непечатных слов. Я из любопытства тоже взглянула. Деревянные перила, на которых он сидел, отлетели начисто, оставив лишь металлический каркас. Я злорадно ухмыльнулась - мало того, что он поплатился за мои обиды, так и на перилах он больше не посидит, конечно, пока не закажет новые. Гроза девушек снова снизошла до груды деревяшек под ногами и ругалась еще больше. Выходило так, что все дерево прогнило насквозь, а новые перила он делал только пару месяцев назад. Все так же матерясь, он размышлял, как попасть обратно домой - дверь была заперта изнутри, а он, соответственно, этажом ниже... В конце концов он наобещал сестре, что уберет дрова попозже, ( она под гипнотическим сиреневым взглядом согласна была даже как реликвию хранить их под кроватью до конца жизни), подтянулся, уцепился за нижнюю планку своего балкона и вскарабкался наверх. На самой верхней планке он умудрился наткнуться на гвоздь, чуть не проткнув ладонь насквозь, а потом об него же еще раз прорвал штаны. На очень интересном месте, кстати. По крайнем мере я от этого зрелища получила настоящее удовольствие. Вот на этом и закончилась моя вторая встреча с мужчиной мечты, если не считать, что засидевшись у родственников до позднего вечера, я то и дело слышала над головой шаги, ругательства и обрывки разборок с мастерами, что делали балкон.
Уходила я поздно, договорившись что завтра приду к ним купаться в ванной - в моем доме горячей воды нет, а ведь так приятно поваляться и помокнуть. Спускаясь по лестнице, услышала сзади стук закрываемой двери и легкие шаги. Уже нутром чуя, кому они принадлежат, на первом этаже я спряталась в закуток, а потому увидела как его высочество с новой прической, не драных штанах и с забинтованной ручкой спустился по лестнице, сел в белую машину у подъезда и укатил в неизвестном направлении. Наверно, в голубой бар поехал, злорадно подумала я, и тихо-мирно потрусила домой.
Зря я надеялась, что этот вечер я проведу в блаженном одиночестве и не буду вспоминать про белого нахала. Когда я подошла к дому, на ступеньках сидела Моника. Выражение ее лица отражало полную решительность ждать моего появления хоть до судного дня. При виде меня оно стало позорно-виноватым.
- Привет, - сказала я , открывая калитку.
- Привет, - ответила лучшая подруга, которая так меня подставила. - Можно к тебе?
