— Tкte-fкlйe, — подсказала м-с Маллови.
— Именно! А именно позавтракаем. Светские обязанности утомительны, и как м-с Дельвиль говорит…
Здесь м-с Хауксби, к величайшему изумлению вошедшей прислуги, разразилась рычаньем и хрюканьем, а м-с Маллови беспомощно смотрела и слушала.
— Господи, прости наши прогрешения, — проговорила м-с Хауксби набожно, возвращаясь к человеческой речи. — Но таким образом разговаривают некоторые женщины. Очень хотела бы я повидать м-с Бент. Я ожидаю больших осложнений с её приездом.
— Все подобные осложнения стары, как эти горы! — проговорила м-с Маллови. — Через все это я прошла — через все!
— И все-таки не поняли, что никогда ни мужчина, ни женщина не поступают два раза одинаково. Теперь я старюсь, но когда-то была молода — и если я приду со временем к вам, дорогой мой скептик, и положу голову к вам на колени, вы узнаете, что жизнь моя клонится к закату. Но никогда, нет, никогда, я не потеряю интерес к мужчинам и женщинам. Полли, я предвижу, что эта история кончится плохо.
— Я иду спать, — спокойно заявила м-с Маллови. — Моё правило — не вмешиваться в дела мужчин или женщин, пока они сами не посвятят меня в них. — И она с достоинством удалилась в свою комнату.
Любопытство м-с Хауксби скоро было удовлетворено. М-с Бент приехала в Симлу через несколько дней после вышеприведённой интересной беседы и уже гуляла под руку с супругом по Мэлю.
— Вот! — глубокомысленно сказала м-с Хауксби, потирая свой нос. — Это последнее звено цепи, если не считать супруга Дельвиль, кто бы он ни был. Посмотрим, Бенты и Дельвили живут в одной гостинице. Уодди презирает Дельвиль. Вы знаете Уодди? Она почти так же толста, как неряха. Уодди также ненавидит супруга Бента, за что душа её вознесётся на небо, если только другие грехи не будут слишком перетягивать.
— Не богохульствуйте, — остановила м-с Маллови. — А мне нравится лицо м-с Бент.
— Я говорю про Уодди, — возразила м-с Хауксби мягко. — Уодди примет под своё покровительство супругу Бент, заняв у неё предварительно все, что только можно занять, начиная со шпилек до сапог её детей. Такова, дорогая моя, жизнь в отеле. Уодди посвятит супругу Бент в дела танцмейстера и неряхи.
— Люси, вы нравитесь мне больше, когда не заглядываете во внутренние комнаты людей.
— Пусть другие заглядывают в их гостиные. И помните, что бы я ни делала и куда бы ни смотрела, я никогда не скажу того, что скажет Уодди. Будем надеяться, что сдобная улыбка танцмейстера и его манера педагога смягчат сердце этой коровы, его супруги. Но если верить молве, маленькая м-с Бент может быть очень сердита при случае.
