Солнце только-только вставало. Натан с сомнением посмотрел на дом и подумал, что Элис еще, наверное, не проснулась. Ему совершенно не хотелось будить ее: ведь тогда она может подойти к двери в своей полупрозрачной рубашке… Это зрелище уже стоило ему однажды трех бессонных ночей. И сейчас ему совсем ни к чему снова видеть ее в таком наряде, а то воображение у него опять разыграется… Несколько минут он стоял посреди двора, задумчиво глядя на дом и теребя в руках поводья. Потом, пожав плечами, поднялся на крыльцо и заглянул в окно. Он решил, что если не увидит Элис в кухне, то оставит ей записку. В кухне Элис не было. Натан углядел ее в комнате. Женщина сидела с обнаженной грудью в кресле-качалке и кормила сына. Натан так резко отпрянул от окна, что чуть не свалился с крыльца. «Боже правый, да она же почти голая! – промелькнуло у Натана в голове. – Спасибо еще, что она меня не видела, а то обвинила бы в том, что я подсматриваю за ней!» Судорожно вздохнув, Натан потер лицо руками. Однако образ полуобнаженной Элис все равно стоял у него перед глазами. Эта грудь. Прекрасная пышная грудь… Его пальцы слишком хорошо помнили мягкость и упругость этой груди, губы – ее вкус. С трудом соображая, что делает, Натан опять поднялся на крыльцо и приник к окну, не в силах отвести глаз от прекрасной полуобнаженной женщины. Она закончила кормить Колина и теперь склонилась над ним, щекоча ему толстенький животик. Малыш блаженно улыбался. Элис не застегнулась, и Натан видел восхитительные полушария ее грудей каждый раз, когда она наклонялась над сыном. Наконец она выпрямилась и повернулась к окну, представ перед остолбеневшим Натаном во всей своей красе. Ему потребовалась вся его сила воли, чтобы заставить себя спрыгнуть с крыльца. Он почти бегом направился к своему коню, то и дело поправляя брюки, которые стали вдруг ужасно тесными.
– Ты только посмотри на себя, – вполголоса пытался, урезонить себя Натан. – Ты похотлив, как жеребец. И главное, с чего? Увидел, как мать кормит своего ребенка! Ты совсем рехнулся!
Однако он прекрасно понимал, что судит себя слишком строго. Его возбудил вовсе не вид Элис, кормящей сына. Просто ее обнаженная грудь сразу напомнила Натану о том, о чем он тщетно пытался забыть. Но увы! Тут ему не помогла даже его железная воля. Натан никак не мог избавиться от чувства вины. Их связывала только страсть, и их взаимоотношения в последние дни лишь подтверждали это. Элис не скрывала своей неприязни к нему, поэтому нечего было и надеяться на что-то другое. «Не приставай к ней со своим завтраком, – сказал он себе. – Садись на коня и быстро сматывайся отсюда, а то опять сваляешь дурака!» Натан с досадой посмотрел на свои брюки, понимая, что в таком состоянии поездка верхом вряд ли доставит ему большое удовольствие. Однако деваться было некуда, поэтому он стиснул зубы и взобрался в седло. В конце концов, до города всего каких-то пять миль, можно и потерпеть. А если он пробудет в Биксби хотя бы до полудня, то потом можно будет пойти в салун и снять одну из девочек. Проще всего забыть о женщине, заменив ее другой. Клин, так сказать, клином…
