– Я тоже.
– О чем ты?
– Я тоже не знаю, кто вы на самом деле, мадам Сфинкс. Что такого ужасного о вас говорят? Что за «грязное дело», в котором вы якобы были замешаны? Короче говоря, к чему вся эта таинственность? Серьезно, Фей, не пора ли успокоить эту бурю в стакане воды? Ради бога, не веди себя как героиня романа, которая по непонятной причине не говорит ни слова, хотя от большей части затруднений можно избавиться с помощью двух фраз. Ты ведь слышать не желала о том, чтобы я сопровождал тебя в Рим, только потому, что твои друзья могли догадаться, что мы не просто случайно познакомились и пообедали вместе в Париже…
– О, Гэррет, если бы это было все…
– Значит, это не все?
– Если бы это было хотя бы десятой долей всего, – в отчаянии воскликнула Фей, – разве меня бы заботило, что подумают они или еще кто-нибудь? Я ведь не пуританка.
– В этом я не сомневаюсь.
– Кроме того, я рассказала Дейдри о нас – о моих чувствах к тебе и о… о том, чем мы занимались в Париже. Дейдри, возможно, немного чопорная, или люди считают ее такой, но она очень чуткая и все поняла. Она нас не выдаст, Гэррет. По-твоему, я поступила неправильно?
– Конечно правильно! Но…
– Но как я могла догадаться, что встречу тебя здесь? Думаешь, я не хотела, чтобы ты поехал в Рим? Не хотела встретиться с тобой в «Плюще», как мы договорились? Я мечтала об этом! Но я поклялась больше никогда не видеться с тобой (и буду держать обещание, как только ты покинешь Грингроув), так как не хочу, чтобы ты страдал из-за меня – а это неизбежно, если правда станет известной.
– Фей, прекрати болтать чепуху!
– Это не чепуха! Пожалуйста, не сердись и не будь жестоким со мной. Правда может выйти наружу независимо от меня. Если что-нибудь случится в этом ужасном доме, если мистер Баркли убьет себя или пострадает каким-нибудь другим образом…
Фей внезапно умолкла, поднеся ладонь ко рту. Сквозь стук колес и скрип вагонов в коридоре послышались приближающиеся шаги. За стеклянной панелью появились серый костюм и сомнамбулическая физиономия официанта вагона-ресторана, который открыл дверь, заглянул внутрь и сообщил:
– Обед сейчас будет подан.
Очевидно, никого не разглядев – лучи заходящего солнца почти не проникали в купе, – он закрыл дверь и двинулся дальше. Гэррет встал:
– Слышала, Фей? Мы можем…
– Нет, не можем! Мы не должны!
– Не должны ничего есть?
– Ты не понимаешь, Гэррет! Я обедала в Лондоне – сейчас мне кусок в горло не полезет. Но я не это имела в виду. Иди к своим попутчикам, но не говори им, что я здесь, что ты встретил меня, а в будущем даже виду не подавай, что мы были знакомы раньше!
