– И ты всерьез надеешься, что он до сих пор торчит во льдах где-то на этом побережье? – с сомнением в голосе протянул Гилспи.
– Надеюсь, – коротко ответил Питт.
– Что же такого ценного для НУМА может найтись на борту “индиамэна” восемнадцатого столетия?
– Ответы на древние загадки.
Капитан “Полярной бури” не стал выяснять подробности, хотя его и разбирало вполне законное любопытство. Но если старина Дирк не посчитал нужным открыть большего, значит, у него есть на то веские основания. Питту Гилспи доверял безоговорочно, поэтому решил заниматься только своими капитанскими делами и безропотно выполнять приказы начальства – до тех пор, разумеется, пока это не угрожает безопасности вверенного ему судна и экипажа.
– Как близко к берегу я должен подогнать ледокол? Питт достал из кармана листок бумаги:
– Идеальный вариант, если ты выведешь “Полярную бурю” вот в эту точку.
Гилспи прочел цифры координат и надолго задумался.
– Давненько не ходил я по счислению, но для тебя постараюсь сделать все, что смогу.
– Давай постарайся, а то совсем разбаловались. Привыкли ко всяким инерциальным системам, вроде Лорана и спутниковой навигации. Скоро, того гляди, такой приборчик изобретут, который будет указывать, где находится ближайший рулон туалетной бумаги и сколько до него дюймов.
– Могу я спросить, откуда ты взял эти координаты?
– Из судового журнала “Паловерде”, китобоя из Сан-Франциско, команда которого обнаружила вмерзший в лед “Мадрас”. Правда, случилось это давным-давно, и я не могу поручиться за их точность.
– Я бы поручился, – со вздохом признался Гилспи. – Более того, готов поспорить, что шкипер китобоя запросто вывел бы свое судно на десятицентовую монетку. Ну а мне придется поднатужиться, чтобы хоть в четвертак угодить.
“Полярная буря” развернулась форштевнем в сторону береговой линии и начала проламываться сквозь лед, как громила-нападающий через линию защитников. Первая миля далась без особых трудов – толщина ледяного поля не превышала одного фута, но по мере приближения к берегу быстро нарастала, достигая местами трех-четырех футов. Приходилось останавливаться, сдавать назад и опять с ходу врезаться стальным тараном в неподатливую твердь. После каждого такого удара льды неохотно расходились, образуя узкую трещину футов пятидесяти длиной. Потом снова смыкались, мешая продвижению судна. Процедура повторялась раз за разом, но каждый пройденный ярд требовал огромных усилий.
Гилспи за ледорубкой не наблюдал, будучи занят более важным делом: он сидел во вращающемся кресле, не отрываясь от экрана эхолота, непрерывно посылающего сигналы ко дну моря. Отраженные от грунта волны возвращались, и на мониторе автоматически высвечивалось расстояние в футах от киля до дна. Эти воды никто еще не исследовал, и глубины на навигационных картах отсутствовали.
