Миссис Мендер-Хастед внезапно подняла голову и посмотрела на него долгим, изучающим взглядом. Затем удовлетворенно кивнула и ровным голосом произнесла:
– Этого я не говорила.
Боясь поверить своим ушам, Питт уставился на сидящую напротив пожилую женщину, тщетно пытаясь прочесть что-нибудь в ее глазах. Перлмуттер ехидно хихикнул.
– Но как же тогда... – растерянно пробормотал Питт.
– Моя прабабушка была неглупой и предусмотрительной женщиной, – перебила его вновь обретшая прежнюю уверенность Кристин. – Прежде чем переслать журнал в Англию, она сняла точную копию, переписав его от руки.
На Питта ее слова подействовали так, словно солнце вдруг выглянуло из-за туч после долгой непогоды.
– Можно... можно ее посмотреть?
Кристин ответила не сразу. Она подошла к судовому бюро красного дерева, когда-то украшавшему каюту капитана, и с минуту вглядывалась в висящее над ним старинное полотно, как будто спрашивая совета у изображенных на нем людей. На переднем плане в таком же кресле, как те, в которых расположились Питт и Перлмуттер, сидел, положив ногу на ногу и скрестив руки на груди, крупный кряжистый мужчина с окладистой бородой, закрывающей почти все лицо. Если бы не борода, его можно было бы назвать красавцем. За спиной мужчины, положив руку ему на плечо, стояла женщина. Миниатюрная, хрупкая, с удивительно яркими и живыми карими глазами. Оба персонажа на двойном портрете были одеты по моде конца девятнадцатого века.
– Капитан Бредфорд Мендер и его жена Роксана, – задумчиво произнесла Кристин, словно уйдя мыслями в прошлое. Потом отвернулась от картины и перевела взгляд на Перлмуттера.
– Можете радоваться, Джулиан, вы все же добились своего. Только не думайте, что вам удалось меня перехитрить. Просто я сегодня поняла, что настало время. Слишком долго я из сентиментальности хранила их документы и письма. Пускай теперь о моих предках вспоминают другие люди, которые смогут прочесть их историю, понять ее и что-то из нее извлечь. Собрание ваше, по той цене, которую вы назначили.
Перлмуттер вскочил так легко и стремительно, как будто весил не четыреста фунтов, а раз в пять меньше. Бросившись к Кристин, он буквально выхватил ее из кресла и закружил в вальсе.
– Тысяча благодарностей, моя дорогая леди! Клянусь, ни один клочок бумаги не пропадет. Все это будет должным образом сохранено в архивах для будущих историков.
Кристин, высвободившись из объятий толстяка, подошла к Питту, по-прежнему стоящему у каминной полки.
