Все еще потрясенная, Морган стояла неподвижно, как просил Джейсон. Когда он вернулся через несколько минут, ее сердце немного успокоилось, но все же колотилось слишком быстро.
Он придержал лошадь, и их глаза снова встретились, но на этот раз его лицо ничего не выражало.
Джейсон первым прервал молчание:
— Я отвезу тебя назад, Морган.
— Нет, Джейсон! — вспыхнула она, затем продолжила, уже мягче:
— Я понимаю, что ты думаешь о моей поездке в одиночку — я больше не буду, — но раз я здесь, почему бы мне не остаться?
— Боюсь, нельзя.
— Почему?
— Потому что нельзя.
Он произнес это твердо» Вот он, деспотизм, на который она жаловалась. Сердце Морган сжалось. Одно дело — любить мужчину, совершенно иное — знать, что нужно противостоять ему.
Она снова подняла подбородок.
— Я приехала не затем, чтобы сразу ехать домой.
Он нетерпеливо сказал:
— Ты отнимаешь у меня время, Морган. Надеюсь, понимаешь это? Сначала я спас тебя от гремучей змеи, теперь должен отвезти домой, — все это время. Лучше бы я помог ребятам с работой.
— Но почему обязательно возвращаться? Назови хоть одну причину, Джейсон. Только не говори о жаре и пыли, они меня не беспокоят. — И, не услышав ответа, продолжила:
— Хоть одну причину, Джейсон, всего одну.
— Здесь опасно, — спокойно произнес он.
— Но тут, скорее всего, больше нет ни одной гремучей змеи.
— Нельзя сказать, в какой момент скот поскачет в твоем направлении. Ты ведь не хочешь быть затоптанной?
— Ковбои прекрасно контролируют стадо, а я быстро бегаю. Ты так и не назвал настоящей причины.
Его губы зловеще сжались, глаза потемнели.
— Речь идет о мужчинах, — произнес он спустя мгновение.
Да, причина реальная, Морган знала об этом.
— Я обещаю не отвлекать их.
— Невыполнимое обещание, — сухо проговорил Джейсон. — Ты, Морган Мьюир, отвлекаешь их с момента приезда на ранчо и прекрасно знаешь об этом.
— Ненамеренно, Джейсон.
— Возможно, ненамеренно, но постоянно. Изменилась атмосфера в столовой.
На кухне. Ковбои, которые никогда не задумывались о своей внешности, сейчас начали причесываться перед тем, как идти на обед.
— О Боже! — В голубых глазах вспыхнуло озорство. — Я думала, они всегда приводят себя в порядок, вернувшись с работы.
— Не всегда.
Морган улыбнулась.
— Я думаю, нужно радоваться, что у мужчин появилось чувство собственного достоинства.
— Речь не о собственном достоинстве, Морган. Это сексуальное влечение.
— Сексуальное влечение?! — воскликнула она.
— Именно так. Ковбои, большинство из них, знают, что не могут рассчитывать на взаимность, но не оставляют попыток произвести на тебя впечатление. Столовая превратилась в клуб прихорашивающихся петухов, соперничающих за внимание единственной курицы.
