– Ради бога, помоги мне!
И прошествовала дальше, а я подумал, что никогда не слышал такого отчаяния в голосе, такой мольбы. Я даже шагнул следом за ней. Может, она кого-то боялась? Или в ней еще жила трагедия смерти отца? Или она просто плохо видела и опасалась, что не дойдет до другого конца зала?
И тут я заметил, как из-за углового столика поднялся мужчина и поспешил ей навстречу. Интересный, с волевым лицом, лет сорока, с преждевременно поседевшими волосами.
Но смотрел он не на женщину, а на Диггера Салливана, который все еще стоял лицом к дверям.
– К кому она идет? – услышал я его шепот.
– Седой мужчина… заинтересовался вами.
– Жирар, – с ненавистью процедил Салливан, не разжимая губ.
Я заставил себя повернуться к нему. Лицо посерело, кулаки сжались.
– Вы слышали ее?
– Да, я слышал. О, господи, – и чуть ли не бегом рванулся к дверям.
Я медленно подошел к стойке, два нетронутых мартини остались на столе. Эдди как-то странно посмотрел на меня.
– Он забыл заплатить.
– Похоже, что да.
– Ваш гость или внести в его счет?
– Мой гость.
Эдди хохотнул.
– Пора бы вашим глазам вкатиться обратно в глазницы.
Лакомое блюдо эта миссис Жирар.
– "Блюдо" к ней не подходит, Эдвард, – я оглядел зал.
Она сидела рядом с мужем, который ей что-то выговаривал.
Шарль Жирар также не годился в Мужчины, не без удовольствия отметил я.
По бытующей в "Бомонте" легенде, Пьер Шамбрэн никогда не покидает отеля. Его загар создается ультрафиолетовой лампой, а выйдя на улицу, он тут же заблудится, потому что с той поры как он впервые вошел в "Бомонт" в начале тридцатых годов, город существенно изменился. Разумеется, вышесказанное далеко от истины. Он бывает в городе едва ли не каждый день, а раз или два в неделю посещает театр или оперу. Его квартира на крыше отеля, и это дает ему возможность погреться на солнышке. Приходы и уходы Шамбрэна не афишируются, а секретарь и ночной дежурный службы безопасности всегда знают, где он находится и как его найти.
Поэтому при любом происшествии в отеле Шамбрэн словно возникает из-под земли и берет командование на себя. Когда я поступил на работу в "Бомонт", мне сказали, что, как только я совершу ошибку, Шамбрэн тут же появится из-за угла.
В большинстве случаев это утверждение соответствовало действительности.
В тот вечер Шамбрэн отправился в театр на спектакль "Кто боится Вирджинии Вульф?". Досмотреть пьесу до конца ему не удалось.
Я одевался к обеду, и мои мысли постоянно возвращались к Жульет Жирар. Ее недоступность не вызывала сомнений, я не имел никакого права вмешиваться в ее дела. Но, как пятнадцатилетний мальчишка, влюбившийся впервые в жизни, я бы с радостью лег под колеса грузовика, если б моя смерть могла принести ей хоть какую-то пользу. Нужно видеть Жульет Жирар, ощутить на себе ее магию, услышать несколько произнесенных ею слов, чтобы понять, как такое могло произойти с тридцатилетним мужчиной, считающим себя взрослым.
