— Сидеть! — обернувшись, приказал Гард и для большей убедительности покачал головой.
Бросив на него послушный взгляд, Бизон настороженно замер на заднем сиденье.
Полицейский подошел к машине и попросил предъявить водительские права. Как и следовало ожидать, водитель тест на алкогольное опьянение не прошел, и трое его пассажиров тоже особой трезвостью не могли похвалиться. Все они были курсантами военно-морского училища. Ребята нашли великолепный повод напиться — отметили окончание положенного по уставу пятинедельного затворничества в казарме.
Что ж, теперь, когда из полицейского участка их заберет старший преподаватель, которого в три часа ночи вытащат из постели, им долго будет не до увольнительных.
На стоянку подъехал еще один автомобиль из военной полиции.
— Тебе понадобится помощь, чтобы отвезти парней, — сказал Гард прибывшему капралу. Сам он задержанных в участок не доставлял — Бизон незнакомых в машине не очень-то жаловал.
— Сейчас попрошу кого-нибудь прислать, — ответил капрал.
Пока дожидались подмоги, Гард подошел к машине мальчишек-курсантов и вытащил ключи из замка зажигания. Пол в салоне был усеян пустыми банками. Несмотря на открытые окна, несло перегаром, хотя ни один из четверых еще не достиг того возраста, когда разрешается покупать спиртное. Да и пить никто из них пока не научился.
Когда Мэйбл выходила замуж, вспомнил офицер, он был постарше, но вел себя не лучше этих сосунков — изо всех сил старался утопить горе в вине. Напивался в стельку, пытаясь заглушить боль, а вместо этого становился бесчувственным ко всему, кроме боли. В жизни не встречал человека, который бы перенес столько страданий и умудрился выжить.
А он выжил!
И для чего? Только для того, чтобы опять связаться с той же самой женщиной.
Наконец приехала обещанная подмога. Прибывший полицейский посадил двоих курсантов в свою машину, а остальных капрал взял в свою. Лейтенант вручил ему ключи, наказав отдать их дежурному сержанту; тот вернет их старшему преподавателю, а уж последний проследит, чтобы мальчишка отогнал машину, когда абсолютно протрезвеет.
Убедившись, что здесь ему больше делать нечего, Гард вернулся к своему «лендроверу», сел за руль и выключил мигалку. Потом медленно выехал со стоянки на улицу — охранять мирный покой спящего города.
Жаль, что Дороти сегодня им помешала, с сожалением, подумал он, вспоминая прожитый день. Век бы не видал ее родственничков! Особенно отца, который его люто ненавидел, и сестру. С ней у него были связаны особенно неприятные воспоминания.
