— Привет! — послышался чей-то голос. Вздрогнув от неожиданности, Мэйбл открыла глаза и подняла голову. На нижней ступеньке лестницы стоял человек, которого она меньше всего ожидала увидеть у себя, — Гард. Скорее всего пришел по делу, решила хозяйка. Наверное, хочет поговорить о сыне, о его работе. А как было бы хорошо, если бы приехал совсем по другой причине.
Похоже, чувствует себя не в своей тарелке — смущенно переминается с ноги на ногу, руки засунул в карманы. Да и ей тоже не по себе, ведь невооруженным глазом видно — для него мука горькая находиться рядом с ней. Сама во всем виновата, в который раз укорила себя Мэйбл. Собственными руками разрушила свое счастье.
— Может, присядешь? — предложила она. Он поднялся по ступенькам, но садиться не стал — прислонился к перилам.
— А где Алан?
— Гоняет с мальчишками в футбол. — Улыбнулась невесело. Догадка ее, похоже, оказалась верной. — Хочешь его видеть?
— Нет. Я пришел поговорить с тобой совсем о другом.
О чем же, вертелся на языке вопрос. Судя по выражению лица, приехал явно по делу, а не ради удовольствия.
— Ну что, разобралась со своим свекром?
Вот уж о чем не хотелось говорить с Гардом, так это о Роллинсах. Впрочем, он мог бы придумать вопросы и похлеще, а именно — почему она так подло бросила его и вышла замуж за другого? А то и того не лучше — почему разошлась с мужем? Вот пришлось бы попыхтеть, придумывая правдоподобное объяснение!
— Вроде да. Во всяком случае на какое-то время он успокоился, — ответила Мэйбл и поспешно добавила: — Питер желает нам только добра. Алан его единственный внук. Других у него не будет. И ему очень хочется, чтобы его жизнь текла без забот и хлопот. А то, что своей чрезмерной опекой он наносит ребенку вред, не понимает.
— Значит, твой бывший муж не женился? — Поймав недоуменный взгляд хозяйки, Гард пояснил: — Ты же сказала, что других внуков у Питера не будет.
Мэйбл смущенно отвела взгляд в сторону.
— Реджи сейчас не до женитьбы. А уж про детей и говорить нечего.
— Поэтому он и с сыном никогда не видится?
Гард смотрел ей прямо в глаза, но взгляд все равно скользил куда-то вниз, на ее ноги. Они были так близко — длинные, стройные. Только руку протяни, коснешься шелковистой кожи… И представил себе, как эти великолепные ноги обвиваются вокруг его бедер, сжимая их все крепче, крепче…
Совсем с ума сошел, оборвал он себя. Нашел время для воспоминаний. Вот вернешься домой, тогда думай и вспоминай сколько влезет. Но не сейчас, когда она, слепо уставившись в пустоту, рассуждает о своем бывшем муже — человеке, денежки которого пришлись ей куда больше по душе, чем его, Гарда, открытая душа.
