Мэйбл еще раз поискала глазами Гарда. Вот он, стоит с каким-то людьми. Похоже, тоже воспитатели. В основном мужчины, но есть и две женщины. Одна пожилая, волосы совсем седые. Смотрит на него ласково, как мать родная. Другая помоложе. Стройная и хорошенькая. Стоит, положив ему руку на плечо. Хорошо хоть не вешается на шею, с неприязнью подумала Мэйбл.
Судя по тому, как он ей улыбается, они давние приятели.
Если не больше…
— Пошли, — бросила она сыну и первая направилась к машине.
Пришлось проходить мимо той компании. Мэйбл старательно сделала вид, что никого вокруг не замечает — шла, гордо вскинув голову. Но не почувствовать, как больно сдавило грудь, было куда трудней. Что это? Неужели ревность, поразилась она. В жизни никого не ревновала, а уж по отношению к Гарду и вообще не имеет права испытывать это чувство. Сама виновата! Бросила его, выскочила замуж за другого! Вот и любуйся теперь, как он любезничает с другой!
Забравшись в машину, Мэйбл завела двигатель, потом включила кондиционер.
— Фу, как от тебя пахнет… — сморщила она нос.
— Я же тебе сказал, в чем мои кроссовки! Да и одежда, похоже, тоже! А все он! — сын ткнул пальцем в сторону Гарда.
— В чем же?
— Ты что, забыла? В лошадином… — Он помолчал, подыскивая слово помягче. — В навозе. Заставил нас чистить конюшни!
Мэйбл выключила кондиционер — все равно никакого толку — и открыла окно.
— Ну и как поработал?
Пропустив вопрос мимо ушей, сын пробурчал:
— Всю дорогу издевался надо мной!
А ведь она еще в зале суда подумала, что он может невзлюбить ее сына. Видно, так оно и оказалось.
— Как издевался? — осторожно спросила она.
Алан рассказал во всех подробностях об их перебранке, и мать облегченно вздохнула — похоже, она была несправедлива к Гарду.
— Но ведь он прав! Тебе и в самом деле нужно было одеться по-другому.
— Он просто не любит меня, мам! Все время пристает!
— А ты, конечно, пай-мальчик! Сама невинность! И не думаешь огрызаться в ответ! — Сын вспыхнул, и Мэйбл вздохнула. — Ах, Алан, Алан… Не ищи ты неприятностей на свою голову. Можешь любить этого человека, можешь не любить… Твое дело. Но уважать его ты обязан.
— Он заставил меня убирать за этими чертовыми лошадьми! — заявил сын, выделяя голосом каждое слово.
— Что, тебя одного? Помявшись, он ответил:
— Нет, все работали. И он тоже! Но с одного меня глаз не спускает! И придирается только ко мне!
Мэйбл подъехала к своему дому и только потом взглянула на сына.
— Я хочу, чтобы ты кое-что уяснил, дорогой. Если с тобой будут обращаться хуже, чем с остальными ребятами, обязательно мне скажи. Но не вздумай хныкать только потому, что тебе, видите ли, не нравится работа или тебя, по-твоему, обижают. Не делай из Гарда злодея, а из себя невинного младенца! И заруби себе на носу, если я узнаю, что ты не слушался или работал спустя рукава, я с тебя шкуру спущу! Ясно?
