Мэйбл внезапно почувствовала, как внутри в душе лопнула какая-то пружина, до сих пор сдерживавшая ее. Кто знает, отчего это случилось… Может, сказались переживания, связанные с нестабильностью их отношений с Гардом. Или надоело, что одиннадцатилетний сопляк заставляет ее плясать под его дудку. А может, не смогла больше слушать, как лучшего человека, которого она когда-либо знала, мешают с грязью, а слабого, безвольного, не человека даже, а так, человечишку, превозносят до небес. Но какая бы причина ни была, Мэйбл решила — все, хватит, наслушалась!
— Хорошо, — тоном, не предвещавшим ничего хорошего, проговорила она. — Завтра же я позвоню твоему отцу, и мы обо всем договоримся.
Алан уставился на нее, разинув рот. В темных глазах промелькнул страх.
— Если ты хочешь жить со своим отцом, я не стану возражать. Пускай теперь он о тебе позаботится! Помнишь, как великолепно он это делал, когда мы жили в Мемфисе? Помнишь, как ты приезжал к нему на выходные, а он тебя и не замечал? А когда он ушел невесть куда, а тебя оставил одного на Бог знает сколько времени? Забыл? Может, запамятовал, как звонил мне в три часа ночи, голодный, напуганный до смерти, умоляя забрать тебя домой?
— Мэйбл, перестань! — решил наконец вмешаться Гард.
— Нет, не перестану! — Она метнула в его сторону яростный взгляд. — За последние дни я только и слышу от него о его распрекрасном, чудесном, восхитительном отце! Так вот, черт подери! Никакой он не распрекрасный, чудесный, восхитительный! Его и отцом-то назвать нельзя! — Скрестив руки на груди, чтобы не видно было, как они ходят ходуном, Мэйбл снова повернулась к сыну. — Давай-ка поговорим о твоем отце! Я расскажу тебе, почему мы разошлись, почему я никогда не стану больше жить с ним вместе, как бы тебе этого ни хотелось! Открою тебе, чем он болен, а потом посмотрим, захочешь ты с ним жить, когда все узнаешь, или…
— Мэйбл!!!
За все время их знакомства Гард никогда не повышал на нее голоса. И теперь, услышав его резкий окрик, Мэйбл запнулась на полуслове, и в наступившей тишине ее последние слова отдались в умах каждого, словно эхо.
— Не сейчас, Мэйбл, — тихо сказал Гард. — И не так…
Она ошеломленно перевела взгляд с Алана, который трясся как осиновый лист, на Гарда. Женщина чуть не расплакалась — столько боли и участия было в его глазах.
Он направился к ней, на секунду задержавшись возле Алана.
— Посиди немного в своей комнате, ладно? Тот на секунду замешкался, но, когда Гард тронул его за плечо, кивнул и поплелся к двери, но на пороге остановился.
