— Ваш?
— Мой. — Гард искоса взглянул на него.
Любопытство мальчишки тут же как ветром сдуло. На лице появилась брезгливая усмешка. — Любишь мотоциклы?
— Вот еще! Папа говорит, что на них одни дураки ездят!
Гард встал.
— А вот маме твоей они нравятся, — негромко проговорил он и, не дожидаясь ответа, подошел к двери. Алан нехотя поплелся сзади.
Гарду очень не хотелось оставлять его одного надолго. Поэтому он все делал в темпе — принял душ и побрился всего за несколько минут. В соседней комнате надрывался телевизор. Может, Алан и считал, что смотреть его не такое уж большое удовольствие, но, видимо, резонно рассудил, что на безрыбье и рак рыба. В чистых джинсах, с полотенцем на шее хозяин вернулся в комнату и… застыл как вкопанный.
Алан вовсе не сидел на кровати, вперившись в голубой экран, как он ожидал, а стоял у комода. Верхний ящик, где Гард держал носки, был выдвинут. Сюда несколько недель назад он сунул газетное объявление о помолвке Мэйбл. Его-то и держал сейчас в руках Алан.
Увидев Гарда, малец вздрогнул от неожиданности, выронил листочек и отступил на шаг назад. Но через секунду снова принял бравый вид.
— Почему вы это храните? — пошел он в атаку. — Вы что, знали тогда мою маму? — И, усмехнувшись, высказал предположение, точнее которого и не придумать: — Вы хотели жениться на ней, да? А она вышла замуж за моего папу. Выбрала его, а не вас! Ведь так?
Гард молча смотрел на него.
— Кто тебе разрешил рыться в моих вещах?
— А она на вас плевать хотела! Вы ведь были нищий! Дедушка говорит, что вы были никчемным желторотым юнцом. Вот он как вас называл!
Гард нагнулся, поднял газетный листок, снова положил в ящик и закрыл его.
— Ты не имел никакого права забираться куда не следует, Алан!
Мальчишка неловко переступил с ноги на ногу, но, видимо, решил не сдаваться.
— Какое это имеет значение! — бросил он. — Дедушка говорит…
— Да плевать я хотел на твоего дедушку! — в сердцах крикнул Гард, да так громко, что Алан вздрогнул от неожиданности. Потом, пытаясь успокоиться, сделал глубокий вдох, вытащил из нижнего ящика футболку и натянул ее. Надел кроссовки, взял куртку, ключи, бумажник и подошел к двери. Распахнув ее, знаком показал Алану, чтобы он выходил. Понурив голову, парнишка подчинился и, выйдя из дома, направился к «фордику».
Они проехали почти полпути, когда Алан первым нарушил гнетущее молчание.
— Может, и не надо было мне этого делать…
— Может? Ты еще сомневаешься? — На сей раз настала очередь Гарда говорить холодным, отчужденным голосом.
