Гард обеспокоенно замер, держа в руке ключи. Нет, только не это, угрюмо подумал он. Одно дело провести с Мэйбл несколько вечеров, и совсем другое — представить ее родителям. Если вдруг, не дай Бог, это случится, он станет вспоминать, как она сидела в их скромной гостиной, как хлопотала мать, видя в гостье будущую невестку, и жизнь его превратится в сущий ад. Особенно когда они расстанутся.
Но в голосе женщины звучала такая обида, что он почувствовал себя по отношению к ней просто негодяем.
Возвращались они молча. Домик Мэйбл был погружен во тьму. Хозяйка открыла дверь, вошла и включила лампу на столике в холле. Гард стоял на пороге и, прислонившись к косяку, не сводил с женщины глаз.
— Можешь не приглашать меня, уже поздно, — тихо проговорил он. Когда четверть часа назад они собрались ехать домой, ни один из них не сомневался, что остаток вечера проведут в постели. Но появление Шерон все изменило.
Мэйбл обернулась к гостю. Лицо ее светилось радостью — будто и не слышала его обидного отказа, словно ничего и не произошло. Подойдя к нему, взяла под руку и улыбнулась, приглашая зайти.
Гард закрыл ногой дверь и, чуть замешкавшись, обнял Мэйбл, притянул к себе и запечатлел на виске поцелуй. Он уже был благодарен за то, что она не передумала и не отправила его домой.
Знакомое чувство, чувство благодарности, усмехнулся про себя Гард. Тринадцать лет назад оно стояло на втором месте после любви. Он был благодарен любимой девушке за все — за каждый вечер, который она ему дарила, за любовь и ласку. Он понимал, что она могла бы при желании найти себе более достойного кавалера, поэтому был вдвойне признателен за любую малость.
Но со временем жадность его обуяла. Он захотел большего. Точно так же, как и сегодня.
Мэйбл, потянув гостя за собой, спросила:
— Хочешь кофе?
Гость с благодарностью отказался.
— А чаю?
Нет, чаю ему тоже не хотелось.
— Может, включить телевизор?
Он отрицательно мотнул головой и пробормотал:
— Я хочу… тебя.
В глазах ее вспыхнуло ответное желание, и Гард вдруг с отчаянием подумал, что одного физического наслаждения ему мало. Он теперь хочет большего — любить ее. Но не так, как раньше, — по-юношески пылко и безоглядно. А как зрелый мужчина любит женщину — серьезно и обдуманно, крепко, всем сердцем. Да что это в самом деле, испугался Гард. Какая там любовь! И думать не смей! Вот она, прелестница — мягкая, покорная. Чего еще желать?
Женщина ласково улыбнулась.
— Какое совпадение, — игриво заметила она. — Я как раз подумала, не заняться ли нам любовью. — И отойдя от него, стала подниматься по лестнице.
