— Да? Он так сказал? Я что-то не припоминаю.
— Он сказал: «Tsvai kelbchen».
— Tsvai — это два, — пояснила Вера.
Верно, это я и без нее знал. Но что означает «kelbchen»?
— Наверное, это что-нибудь смешное, они так захохотали оба, — сказал я.
Вера осторожно потрогала волдыри на своих пятках и сморщилась от боли. Пока она раздумывала, как быть, двое парнишек отделились от толпы и направились в нашу сторону. Ровесники Веры, а может, чуть помладше. Мальчишки, с любопытством разглядывая нас, замедлили шаг и наконец остановились совсем рядом, засунув руки в карманы брюк.
— Эй, вы, зеваки, — крикнула Вера и, передразнивая мальчишек, скорчила дурацкую гримасу. Белобрысый розовощекий парнишка обозвал ее козой и добавил неприличное словечко, которое рифмовалось с козой.
Его приятель показался мне не таким грубияном. Он спросил, кто мы: беженцы или нет — и кем мне доводится Вера, сестрой или еще кем.
На первый вопрос я ответил, а от второго уклонился.
— Так она твоя милушка? — спросил он.
— Не твое дело, балда! — ответила за меня Вера.
— Значит, не скажешь?
— Нет!
Я испугался, что они сейчас поколотят нас обоих, и поспешил объяснить, что мы с Верой из одного города, жили там по соседству. Они задали нам еще кучу всяких вопросов, и между прочим про апельсины, которые нам дал немецкий танкист.
Я поторопился отправить в рот последнюю дольку и кивнул, не разжимая губ, чувствуя, как апельсиновый сок сочится из уголков рта.
А белобрысый во все глаза таращился на Веру. Наконец она не выдержала и спросила, неужели он до сих пор не видел девочек. И тут белобрысый ткнул в бок приятеля и, кивнув на Веру, презрительно бросил:
— Вот так пигалица! Давай сдерем с нее рубашонку. Но второй только молча и пристально глядел на Веру, непрерывно и часто моргая.
— Грязная свинья! — сказала Вера. Белобрысый ухмыльнулся.
— Будешь со мной водиться, покажу тебе, где лежит мертвый немец.
Вера рассердилась.
— Да не хочу я ни с кем водиться! На что мне сдался такой грязный сопляк. Если ты сейчас же отсюда не уберешься, я позову живого немца, пусть он с вами разделается.
Судя по всему, она совершенно не боялась этих мальчишек.
— Фью! — присвистнул белобрысый.
— Вот тебе и «фью»!
— Да мы побольше вашего видели мертвых, — похвастался я. — Тысячи мертвецов…
— Врешь! — не поверил белобрысый. — Зато наш мертвый немец без головы! Правда, Ронни?
Ронни кивнул.
— Ему отрубили голову и все кишки выпустили. Такого вы еще не видали. Ну скажите?
