Скрюни выскочил из комнаты. Хэнкс уперся коленом в мою грудь и нагнулся надо мной. За тонкими губами появились плотно сжатые прокуренные зубы. Его пальцы сильно сдавливали мне шею. Кровь стучала в моих висках, я почти что потерял сознание.
Но неожиданно, на какое-то мгновение, мое сознание восстановилось. Я дернулся вверх и впился руками в его уши. Он вскрикнул и выпустил мою шею. Ему удалось оторвать мои руки от его ушей, но в тот же момент я размахнулся своей правой рукой и нанес ему резкий удар в челюсть. Но его челюсть оказалась крепкой. Кроме того, он обладал различными приемами. Он вскочил на ноги.
В любом другом квартале шум и грохот, который мы учинили, побудил бы соседей вызвать полицию. Здесь все было иначе. Здесь привыкли к этому, а также к тому, что лучше заниматься своими делами, а не вмешиваться в чужие.
Я продолжал наносить удары кулаком, пока не почувствовал, что руки мои превратились в сплошную рану. Он, со своей стороны, работал как автомат — на удар отвечал ударом. В моей голове скоро все завертелось и наносить удары стало тяжело...
Но и силы Хэнкса были не безграничны. Он начал спотыкаться и жадно ловить ртом воздух. Его удары ослабли и наносились уже не так быстро, как прежде. Он попытался ударить меня ребром ладони по шее, но я отпрыгнул и споткнулся о лежащего без сознания Санто...
Собрав свои последние силы, я поднял оба кулака и словно кувалду опустил их ему на голову. Он полетел под кровать. Я бросился на него, но его руки снова оказались на моей шее. Я ударил его лбом в нос. Он поднял руки, защищая лицо. Я нагнулся, чтобы добить его окончательно, но не успел. Нечто, гораздо более твердое, чем кулак Хэнкса, ударило меня сзади по уху. И сразу наступила ночь: мышцы и нервы точно парализовало.
Хэнкс сбросил меня с себя, и я во всю длину растянулся на полу. Затылок мой распухал и распухал, подобно воздушному шару, который накачивают. И где-то в этом тумане прозвучал голос Скрюни:
— Я ее не догнал...
— Парень приходит в себя, — заметил голос Хэнкса. — Он знает, куда она могла убежать.
— Да, но он...
— Заговорит! Будь спокоен! Я его заставлю говорить! И очень быстро!
Казалось, что одна клеточка моего мозга продолжала свою работу. Так сказать, резервная клеточка на экстренный случай. Я осторожно подвигал рукой, моля в душе бога, чтобы мне под руку попался револьвер, мой собственный револьвер.
— Смотри-ка! Он так и не потерял сознания, он еще двигается!
