— Ну, значит, с ним нужно поговорить?
Едва Тойер это сказал, как с осунувшегося мальчишеского лица Лейдига слетела вся неуверенность.
— Я позволил себе договориться в резиденции епископа в Карлсруэ об аудиенции. На сегодня. Для вас.
— Великолепно, Лейдиг, — пробормотал Тойер. У парня на лице сразу появилось выражение, которое шеф группы с трудом терпел — рвение карьериста.
Так прошел обеденный перерыв — и жизнь двинулась дальше.
Тойер распрощался с ребятами, поскорей купил себе еще один большой гамбургер и слопал его на ходу.
Все дело в поезде, решил полицейский, обеспокоенный тем, что его настроение портилось по мере приближения срока встречи с высокопоставленным пастырем. Дело было, пожалуй, в экологии (в действительности гаупткомиссар боялся транспорта в малознакомом городе), еще его вымотала поездка, состоявшая лишь из кратких фаз ускорения и следовавших за ними маневров с торможением. Сейчас они стояли в Мальше. Тойера этот населенный пункт не интересовал.
Епископ Колмар принимал посетителей в роскошном просторном кабинете, а само управление Баденской земельной церкви было воплощением величия и современного духа. Там, где далекий от церкви Тойер ожидал увидеть распятие, на стене висел кукольный герой Хампельманн.[12] Иногда, словно замечтавшись, епископ дергал его за шнур, а в остальное время курил сигареты «НВ», вытаскивая их из плоского портсигара, и глядел куда-то мимо посетителя. Письменный стол сверкал чистотой.
— Вы находитесь в этом помещении минуту и сорок три секунды. Говорите же.
Сыщик проследил за взглядом хозяина: разумеется, он смотрел на большие вокзальные часы.
— Скажем так, речь пойдет о пасторе Нассмане…
— Я уже знаю об этом, и вы могли бы знать, что я знаю, — устало возразил Колмар. Теперь он набивал табаком черную, как смола, табачную трубку.
Пепельницей служила половинка кокосового ореха.
— Какие необычные емкости, — одобрил Тойер.
— Индия, — кивнул Колмар. — Мой отец был миссионером, что, впрочем, к делу не относится.
— Хампельманн тоже из Индии?
— Нет, он местный, прибежал ко мне сам. — Колмар усмехнулся, его зубы пожелтели от долгого курения, а в остальном он производил впечатление сильного мужчины. Фигурой он напоминал Тойера, но в отличие от сыщика епископ, со своей кудрявой седой головой и черными роговыми очками, скорее смахивал на процветающего художника-абстракциониста на склоне жизни, чем на представителя назареев и их экономических интересов.
