Тутмос выходит на берег. В торжественном молчании отражаются в воде величественные храмы, стоящие на той стороне реки. Здесь же, в западной части города, кипит жизнь. Прямо на берегу торговцы разложили свои товары. С востока и запада, юга и севера приезжают они в столицу Египта. Кушиты предлагают слоновую кость. Люди из Пунта привозят благовония. Мужчины из племени мешвеш продают бычье сало в больших каменных кружках. Они же предлагают различные красивые безделушки, сделанные из бычьих рогов. Даже жалкие кочевники из восточной и западной пустынь привезли свои сокровища: натрий для бальзамирования трупов, соль. Они же продают отличное высушенное мясо диких птиц, ковры и пестрые шерстяные ткани, которые ткут их женщины.
Тутмос привык уже к этому зрелищу, но и ему кажется, что сегодня здесь более оживленно, чем всегда. В шуме чужой, резкой и непонятной речи, звенящей в ушах, Тутмос едва улавливает звучание родного языка. Ему с трудом удается протиснуться сквозь толпу. Люди толпятся не только вокруг торговцев, но и вокруг фокусников. Тут и заклинатели змей, заставляющие их плавно свиваться в кольца под однообразные звуки флейты. Сказители тоже собирают вокруг себя слушателей. Поют и играют музыканты, танцуют девушки-сириянки. Один юноша-кушит ходит по канату, натянутому между двумя пальмами, и люди восхищаются его искусством.
«Ах да! Через три дня прекрасный праздник Опет! – вспомнил внезапно Тутмос. – Как же я не подумал об этом? Вот почему здесь собрались люди из близких и дальних мест! Ведь где же еще на земле можно посмотреть такие представления, увидеть такую роскошь?
Вновь медленно понесут жрецы в праздничной процессии изваяние своего бога. Они спустятся вниз к реке по дороге, обрамленной сфинксами. А люди на обоих берегах реки вновь будут кричать и махать руками, провожая золотую ладью Амона, медленно буксируемую вверх по течению реки царской ладьей!
Царская ладья! Неужели и на этот раз все будет происходить как обычно? Согласится ли царь принести жертвоприношения Амону, а не богу, которому он поклоняется?»
Тутмос так внезапно остановился среди большой толпы, что человек, идущий сзади, налетел на него и разразился громкой бранью. Тутмос даже не обратил на него внимания. Слишком глубоко проникал в его сердце страх от мыслей, приходящих в голову.
Что же говорил Интефу Джхути, когда он встретил их утром у хижины старого Иути? В памяти юноши всплыли слова, которым он утром не придал никакого значения: «Это же чудо, что Амон ниспослал болезнь на верховного жреца именно сейчас, за три дня до прекрасного праздника! Это значит, что теперь ты, Интеф, второй пророк, понесешь изваяние нашего бога во время праздничного шествия!»
